Истина в кино

На Марсе работает исследовательская экспедиция, начинается сильная песчаная буря (на самом деле невозможная из-за атмосферных условий этой планеты), и группе астронавтов приходится досрочно стартовать и возвращаться на Землю. При эвакуации инженер Марк Уотни (Мэтт Деймон) погибает на глазах у остальных, и его бросают. Однако на самом деле астронавт чудом выжил и остаётся один на планете, без связи с Землей, в модуле, рассчитанном на месяц жизни…

Как дальше будет развиваться сюжет, зритель увидит сам, но нетрудно заметить, что фильм снят в лучших традициях советской научной фантастики в той её части, что посвящена освоению ближних планет. «Страна багровых туч», «Планета бурь» — сегодняшнему молодому читателю и зрителю эти названия уже практически ничего не говорят.

Интересный, кстати, факт: действие самых мощных советских боевиков происходило на Венере, а не на, казалось бы, более идеологически уместном красном Марсе. Все дело в том, что на молодой и близкой к Солнцу планете советские фантасты рассчитывали найти зарождающуюся жизнь, а про Марс было понятно, что там могут быть, в лучшем случае, её давно угасшие остатки.

Космос как преодоление, борьба и выживание, важность команды, все болеют за общее дело. И во всём фильме нет ни одного негодяя или мерзавца, даже осторожный чиновник — директор НАСА — и тот смахивает на советского секретаря обкома. Все хотят только разумного, доброго, вечного и прекрасного, а ещё астробиолог Марк Уотни почти реализует советскую мечту, выращивая на Марсе яблони. То есть, ой, простите, картофель, удобренный своими биоотходами, но какая, по сути, разница?

Последние десятилетия нам внушали, что советский научный подход к миру — фуфло, и научно-фантастическое кино — старомодное фуфло, и все герои — несовременный трэш, а весь цивилизованный мир давно смотрит «Рэмбо», «Терминатора», «Назад в будущее», на худой конец.

И вот оказалось, что это «фуфло» только тогда, когда этим занимаются русские. А вот когда поляна пуста и русские оттуда ушли — и из кино, и из космоса, туда приходят американцы и начинают делать ровно то, за что недавно вас и высмеивали.

В своё время американцы в кино работали, в основном, в жанре «звездных войн», создавая совершенно немыслимые и невозможные, скорее фэнтезийные, нежели фантастические миры. А советскую фантастику ругали за то, что она вся — ближнего прицела. Но вот мы уходим с площадки, о нас забывают, и американцы начинают показывать, в общем-то, производственные фильмы о работе НАСА, где нет никаких технологий, которые не были бы реализованы уже к сегодняшнему дню, и сделано лишь несколько чересчур смелых допущений о том, что бывает и чего не бывает.

Что ж, нация, которая не создаёт своих космических смыслов, будет воспринимать чужие, третьего не дано — об этом я думал в кинотеатре, припоминая одну примечательную дискуссию, имевшую место в стенах РКК «Энергия».

Речь представителя корпорации сводилась к тезису «мы делаем замечательные двигатели, у нас их покупают американцы, как это прекрасно». На это интеллектуал пытался возразить, что двигатели — это хорошо, но не это главное, а главное — создавать смыслы и цели, потому что если не держишь этот фланг, то тебя просто сметут с твоей самой прекрасной космической программой под лозунгами «в современном мире всё это неважно». Или если не сметут, то определят твоё место в самом конце коридора. И если даже не в самом конце — то всё равно негоже, чтобы за тебя это определял кто-то ещё, — от этого будет зависеть значимость всего того, что ты делаешь, а значит, не только то, что ты будешь делать и как, но и сама возможность продолжать свою деятельность (а то, того и гляди, закроют за бесперспективность, как советский «Буран»).

На что получил возражение в довольно резкой форме «ах, как вы смеете такое говорить про нашу прекрасную космическую отрасль и не ценить труд наших великих учёных», переходящее в фазу «я девочка, я не хочу ничего решать, мы хотим поставлять двигатели и быть смежниками».

Я вспомнил об этом разговоре, когда понял, что в снятом в традициях старой доброй советской научной фантастики фильме об освоении космоса русских-то и нет. То есть вообще. Есть англичане, немцы, американцы (куда ж без них), даже китайцы — Карл, китайцы! — у которых в загашниках есть секретная военная разработка, и она может спасти потерявшегося астронавта, и китайцы готовы открыть свою военную тайну ради очередного спасения рядового Райана («это должны решать не военные, а учёные» — все дружно достали носовые платочки и заплакали от умиления). А мы на этом всемирном празднике героизма и добра просто не предусмотрены.

Всё дело в целеполагании. Если ты хочешь, чтобы на Марсе цвели сперва картофелины из биотуалета, а затем и яблони, ты ставишь себе цель, формируешь своё видение и этого добиваешься. Используя роскошные панорамы с планет Солнечной системы и комет для того, чтобы привлечь финансирование.

Если хочешь быть смежником, утешая себя в свободное время чтением сайтов о том, что американцы не были на Луне, — ты будешь смежником.