Истинная для дракона. Противостояние

Я поставил ее под душ и уже хотел вылезти, когда она схватила меня за руку и потянула к себе. Пробовала себя на прочность. Только вот с драконами шутки плохи, это только снаружи они бронированные… А внутри уже никаких сил держать себя в руках не осталось.

О сексе в душе сейчас речи не шло — легко сделать ей больно снова. Но то, что он сейчас будет — скрыть не удалось.

— Хочешь… снова? — усмехнулась она, чувствуя, как мой член упирается ей в бедро, но сдалась, закусывая губу и жмурясь.

— Хочу и буду, — мочалку брать не стал, просто намылил руки гелем и пустился ее соблазнять. — Жаль запах… Ты пахла зимним лесом, снегом…

— Это несложно вернуть, — нервно передернула она плечами и резко вдохнула, когда я скользнул ладонями к ее бедрам. Всего лишь коснулся ложбинки между лобком и тазобедренной косточкой, а она уже дернулась. — Азул…

Все. К Нергалу.

Подхватил ее из воды, укутал в полотенце и понес в спальню. Мне вытираться смысла не было — капли зашипели на коже и испарились, не успел даже опустить ее на кровать. И это не было хорошей новостью — дракон брал свое, компенсируя годы заточения под моей железной волей.

Мира дышала часто, такая хрупкая в моих руках… Боялась боли. Но я не стал ее успокаивать. Стянул полотенце и навис над ней, любуясь. Весь восточный загар слетел с нее вместе с оборотом. Теперь ее кожа была такая бледная и прозрачная, что видно подходящие близко к поверхности венки. Длинная изящная шея с налившимися отметинами от моих зубов, круглые плечи, соблазнительная грудь с тугими вершинками. Мира следила за мной из-под полуприкрытых век, стараясь расслабиться и отдаться, но когти, все сильнее впивавшиеся в мои запястья, говорили, что у нее не очень выходит.

— Не изображай из себя покорность, — улыбнулся. — Ты не такая.

Она открыла глаза, и меня чуть не снесло всплеском сдерживаемых эмоций. Мира вдруг размахнулась и залепила мне пощечину:

— Так лучше? — прорычала хрипло.

Но большего я ей не позволил — вжался меж ее бедер, перехватив запястья одной рукой:

— Отлично, — прожег взглядом в упор и прорычал в ее губы: — Говори, что чувствуешь, делай, что считаешь нужным.

Я заполнил ее одним рывком. Мира вскрикнула и крепко выругалась на арабском, выгибаясь дугой. Глаза девушки закатились, а ноги обвились вокруг моих бедер. Я подождал, пока она перестанет хватать ртом воздух, хоть это снова стоило всех сил. Ее хотелось трахать сутками без перерыва. Моя… вся… Наклонился к умопомрачительной шее и лизнул бьющуюся в агонии вену. Мира вздрогнула, сжимая член изнутри так, что потемнело перед глазами, и я осторожно прикусил тонкую кожу. Двинулся медленно, жадно любуясь ее эмоциями, дрожащими ресницами и складочкой меж нахмуренных бровей. Губы искусаны в кровь, но она продолжала терзать их.

— А-зул… — выгнулась она со стоном.

— Больно? — шепнул в ее губы.

Она мотнула головой:

— Хочу сильнее…

— Нет, — оскалился и усмехнулся, когда она широко распахнула удивленные глаза.

Сегодня будет не так, как она, похоже, привыкла. Я продолжал двигаться медленно, выходя из нее все больше. Самое чувствительное ведь находилось не так глубоко, и чтобы свести ее с ума, достаточно было еще немного потерпеть… Но оно того стоило. Выбрал самый чувствительный угол и глубину, стиснул ее бедра и продолжил входить в нее все легче и быстрее. Возмущение на ее лице быстро перетекло в удивление, а вскоре взгляд подернулся дымкой. Она стонала все громче, судорожно хватаясь за простыни, будто я трахал ее со всей силы.

Когда с губ моей хищницы сорвался грязный арабский мат, я рассмеялся, хотя был близок к тому, чтобы присоединиться к ней.

— Азул! Пожалуйста! — зарычала она, беснуясь в моих руках, и я сдался в последние секунды, со всей силы врываясь в ее влажную пульсирующую тесноту.

Видеть ее лицо, дикий удивленно-одуревший взгляд было непередаваемо! Я смотрел, пока мог, пока самого не накрыло так, что еле собрал себя через черт его знает сколько времени. Обнаружил себя на ней, упираясь лбом в ее дрожащий плоский живот. Но самое удивительное ждало меня, когда вернулся взглядом к ее лицу. Она смотрела в потолок широко распахнутыми глазами, не в силах собраться, вернуться и прийти в себя. На какой-то миг я даже испугался, что сделал что-то не так.

— Мира, — сгреб ее лицо в ладони.

— Научишь меня ругаться по-русски? — прошептала она все также. — Мне, кажется, этого не хватает… Не могу выразить этих эмоций словами.

Я с облегчением улыбнулся, осторожно целуя ее дрожащие сухие губы.

— Не знаю, в силах ли я тебя учить такому…

— Попрошу Алису, — быстро нашлась она.

— Есть хочешь?

— Да…

— Пойдем к Алисе?

Она замерла, хмурясь:

— А запах?

— Можно сходить в душ…

— Это поможет? — с сомнением прищурилась она.

— Частично, — усмехнулся в висок.

Мира фыркнула и поднялась с кровати, а у меня снова сжалось все внутри от того, какая же она была хрупкая. И эти шрамы…

* * *

Мне пришлось одеться в спортивный костюм, который оставила Алиса, но босиком ступить на снег мне не дали.

— Иди сюда, — подхватил меня на руки Азул.