Истинная для Мира

Это было восемь лет назад. Я приехала поступать в питерский мединститут, а вместо этого прямо с экзаменов меня отвезли сюда. Оказалось, что у меня — столь же редкий дар, сколь и паршивый. Таких, как я, среди ведов называли «психиками». Психики были редкостью, поэтому моим обучением большую часть времени занимался сам Магистр — Зул Вальдемарович — бессрочный ректор института ведов, а также верховный правитель Северного региона. Говорили, что я стала его любимицей, хотя не прикладывала к этому никаких усилий. И не питала никаких иллюзий.

Психики — незавидная одаренность. У нашего мира тоже есть душа, а соответственно — и душевное равновесие. Если представить душу мира в виде прозрачной пленки, то каждое событие в нем можно сравнить со взрывом. Маленькие, небольшие и… масштабные. Чем больше событие — тем сильнее колышется пленка. И такие, как я, это чувствуют. И могут восстанавливать.

Конечно, в заведомо опасные районы мы не суемся. Убийства, насилие, сборища негативно и воинственно настроенных людей, теракты — места всех этих происшествий начинают тянуть из нас силу, затягивая пробоину. На такие «задания» мы выезжаем с командой, как «Охотники за привидениями». И даже с мигалкой, если пробки.

Самое страшное — война. С войны психики могут не вернуться вовсе — все зависит от подготовленности и опыта. Для такого масштаба «пробоины» мы становимся своеобразной «заплаткой». Душа вытягивается из тела, и на этом «светлая» миссия психика заканчивается.

Каждого из нас могут в любой момент отправить «залатывать» какой-нибудь масштабный прорыв. Меня — совершенно точно с посмертной грамотой.

Простым людям кажется, что мирозданию все равно. У тебя горе, но солнце светит, а травка зеленеет. Но я знаю, что миру не все равно… Только, лучше бы не знать, насколько.

-4-

Коридоры института обычно никогда не пустовали. До сегодняшнего дня.

— Лер, что происходит?

Мне казалось, что все накопленные в отпуске силы сразу же меня и покинули. Конечно, «быть психиком» совсем не значит «быть психом»… Но нервные потрясения я переносила плохо.

— Успокойся, Ань, — друг взял меня за руку, не смотря на угрозу, — они здесь…

Внезапно пространство перед глазами крутанулось и выплюнуло нас возле кабинета Вальдымарыча. Вернее, меня одну.

— Лера! — крикнула я, озираясь, но дверь кабинета распахнулась, и на меня устремился знакомый пронзительный взгляд Магистра.

— Воржева… — Как много было сказано одним словом! Были тут и удивление, и досада, и восхищение. Только чем?

— Зул Вальдемарович… — только и успела пискнуть я, как он меня сцапал и втянул в пустующую приемную.

— Раздевайся…

— ЧТО?! — неожиданно отскочила я от него, как ошпаренная. С некоторых пор эта команда включала внутри режим экстренной эвакуации с места ее получения.

— Дубленку снимай, — сдвинул седые брови мужчина. Вообще, Магистр хоть и был в летах, но представительницы женского пола этого в упор не видели. Всегда одетый с иголочки, аккуратно стриженый, с короткой бородой, которая даже мне нравилась, хотя я была ярой противницей модного веяния их отращивать. И даже морщинки вокруг его глаз были лишь атрибутом харизмы, но никак не возраста.

— Где Лера? — проблеяла я, подчиняясь.

— В безопасности, — коротко ответил шеф. — А теперь слушай меня внимательно… — Вообще, я рассчитывала, что слушать из нас двоих будут меня. — Сейчас заходишь в мой кабинет и молча садишься на свое обычное место… Молча! Я сам все решу!

— Что происходит? — поперхнулась я воздухом.

— Они здесь.

— Кто?

Вместо ответа Зул Вальдемарович оглядел меня придирчиво с ног до головы и, оставшись довольным, подхватил под руку и повел в кабинет.

— Хорошо выглядишь, молодец… Помни — молчишь.

И он втолкнул меня, по ощущениям, на арену к тиграм. Нет, конечно, его офис был далек от настоящей арены, разве что, может, такой же просторный и круглый. Ни одной стены — сплошная панорама без стыков, словно изогнутое жидкое стекло. А за ним — облака. Настоящее испытание для нервной системы. Я очень долго привыкала…

За большим квадратным столом посредине кабинета сидел незнакомый мужчина и изучал какие-то бумаги. На мое появление хищно сощурился и подобрался, вставая. В нем было метра два роста, серебристо-серый костюм бликовал при движениях. Внешность у мужчины была пугающая: холодные серо-голубые глаза, пронзительный режущий взгляд, острые черты лица. От него хотелось отвернуться, но что-то подсказывало — нельзя.

— Аня, это — Кирилл Карельский, — представил нас Зул, умудряясь на фоне гостя ничуть не проигрывать во внушительности, хотя был ниже и меньше. Кирилл даже не кивнул, промораживая меня взглядом, и я, удивляясь себе сама, отвечала ему таким же. Сколько мы так стояли — не знаю. Только я неожиданно вздернула верхнюю губу, обнажая передние зубы, и в этот момент брови Карельского поползли вверх.

— Кир! — раздалось рычащее позади меня, и я резко выпрямилась.