Истинная правда. Языки средневекового правосудия

Так, по воспоминаниям Колессона Ле Бальи, «декан монахов, поднявшись на лежащий там камень, спрашивает у прево Реймса, чего тот требует. На что тот обычно отвечает, что он требует этого преступника. И декан говорит: "Делайте свое дело". И сразу же прево достает тридцать денье и передает их декану, после чего декан берет заключенного и говорит прево: "Такого-то, обвиняемого в том-то и приговоренного к такой-то казни, я передаю вам, чтобы вы сразу же повесили его и удушили". Или что-то иное, в зависимости от приговора»⁴³.

Чуть иначе процедура помнилась Жану Русселю: «...и передавая его (преступника - О.Т.) упомянутый декан спросил у прево, чего он требует? И прево ответил так: "Я требую вот этого человека". На что декан ответил, протягивая руку: "Делайте то, что вы должны, и мы его вам отдадим". После чего прево отдал ... 30 парижских денье, все в парижской монете. И когда декан получил их, он ударил по шее этого преступника и передал его прево, говоря при этом: "Прево, я передаю вам этого человека, чтобы вы повесили его на виселице Реймса как убийцу и поджигателя. Он будет отведен людьми монахов св.Ремигия к

ff 44

деревянному кресту, где его встретит палач » .

42 Там же. См. также: Брагинская Н.В. Комментарий // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. С. 684. Прим. 9.

43 ER, 556: "...par le doyen d'iceulz religieux monte sur une pierre qui la est, est demande auprevost de Reins que c'est qu'il demande, lequel repond commun'ement qu'il demande ledit malfaiteur; et ledit doyen leut repond: "Faites vostre debvoir". Et tantost ledit prevost prent trente deniers, et les baille audit doyen; ce fait, icelluy doyen prent ledit prisonnier, et dit audit prevost: "Tel, pour telle cause detenu, et jugie a mort telle, je vous baille et d'elivr'e pour tantost le pendre et estrangler"; et autrement dit, selon ce qu'il est jugie".

Как отмечает Жан-Мари Мёглэн, любой средневековый судебный ритуал должен был быть понятен окружающим без слов. В задачи людей, исполняющих его, не входило пояснение смысла всей процедуры и/или каких-то ее этапов²⁸⁹. Мне представляется таким образом, что использование речи в момент передачи преступника на казнь, как и подробное описание всего действа в целом, свидетельствовало о том, что данная процедура была еще относительно новой - как для зрителей, так и для ее непосредственных участников.

"yc "yc

Обмен репликами происходил у камня, на который поднимался декан аббатства. Вокруг собирались его подчиненные и представители архиепископа. Как известно, в фольклоре камень часто связывался с

46 _Л7

процессом говорения — мало того, воспринимался как оракул . У многих народов камень использовался для принесения клятвы - на него вставали или клали руку, призывая покарать говорящего, если тот нарушит данное слово (что указывает на, безусловно, ордалический

47

характер процедуры) . Стоя на камне, древние норвежцы, по сообщению Саксона Грамматика, громко объявляли о том, за кого проголосуют во время выборов короля²⁹⁰. В Германии существовали камни, которым женщины могли пожаловаться на свою злосчастную судьбу (и камень при этом темнел от сочувствия), а также т.н. судебные камни (в Кёльне и городах Рейнской области), около которых выставлялись на всеобщее обозрение преступники, приговоренные к смертной казни²⁹¹. Тот же обычай существовал и во французских землях. Так, в уголовных регистрах Парижского парламента за 1383 г. сохранилось описание сходной процедуры, к которой прибегали судьи в Эперне: «Как это принято в городе Эперне, когда какой-нибудь преступник должен быть казнен за свои проступки, его при свете дня ведут в суд, и он должен признать свои преступления у камня (курсив мой - О. Т.),

45 Moeglin J.-M. Harmiscara. P. 52-53.

46 Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1990. С. 273-280.

47 Там же. С. 293-295.

48 «Когда древние должны были выбирать короля, они обыкновенно становились на вросший в землю камень и с него громко объявляли, за кого голосуют, показывая тем самым, что их слово так же твердо, как камень» (цитирую по: Фрэзер Дж. Ук.соч. С. 292).

а также около виселицы, так, чтобы все слышали»²⁹².

Таким образом, камень выступал в средневековом судопроизводстве аналогом древа правосудия, прообразом которого в свою очередь являлось собственно мировое древо⁵¹. (Ил. 2) Иногда он также заменялся на «колонну правосудия», особенно в Г ермании и Лотарингии (Gerichtssaule), и украшался крестом⁵² . (Ил. 3)

Действие, происходившее у камня, должно было привлечь к себе внимание максимального количества людей: в деле из Эперне об этом сказано прямо. Поэтому и устанавливались такие камни всегда в публичных местах - на рыночной площади или перед ратушей.

Однако в нашем случае обращает на себя внимание тот факт, что сделка с передачей преступника людям архиепископа происходила все же не на самой рыночной площади (где обычно устраивались экзекуции), а на ее

53

краю — около дома Гийома Кокренеля . Дальше, как я уже отмечала, располагалась «нейтральная» территория.