Истинно русские люди. История русского национализма

«Что такое „московское направление“, загадочною речью о котором начинается статья? Разумеется, так называемое славянофильство. Очевидно, что автор статьи – славянофил. Но он не хочет этого названия; он говорит, что его партию окрестили им петербургские журналы. Из этого видно, что он сам чувствует все смешное, заключающееся в этом слове, но он не чувствует, что слово может быть смешно не само собою, а заключенным в нем понятием, и что переменить название вещи не значит изменить саму вещь. Петербургские журналы не сговаривались дать название славянофилов литераторам известного образа мыслей; вероятно, они или подслушали его у самих этих литераторов, или извлекли из сущности их учения, альфа и омега которого суть славяне, враждебно и торжественно противополагаемые гниющему Западу [выделено нами. – А. Т.]. На свете много охотников называть своих противников смешными или не смешными именами. Это же и не мудрено; но мудрено дать кому-либо такое название, которое бы принято было всеми. Такие удачные названия редко выдумываются кем-нибудь, но принадлежат всем, и никому в особенности. Таково и название славянофилов» (Белинский, 1982: 292–293).

Впрочем, связь со «славянофильством» Шишкова и его круга носила отнюдь не случайный характер. О знакомстве своем с Шишковым и о воздействии, произведенном на него последним в молодые годы, в бытность свою в Петербурге, Сергей Аксаков вспоминал десятилетия спустя: «Я уверовал в каждое слово его книги, как в святыню! Русское мое направление и враждебность ко всему иностранному укрепились сознательно, и темное чувство национальности выросло до исключительности». Уже в 1870 г. Юрий Самарин, один из основных деятелей второго поколения славянофильства, в Берлине издал два тома мемуарных записок и переписки Шишкова, видя в нем предшественника. И тем не менее «славянофильство» на протяжении многих лет не принималось в качестве самоназвания – сын А. С. Хомякова, Дмитрий (1841–1919), еще в начале XX в. отстаивал его неверность и предпочитал говорить о «московском направлении», Иван Аксаков (1823–1886) в начале 1880-х употреблял оборот «так называемые „славянофилы“», подчеркивая, что это имя, данное извне и отнюдь не выражающее существенного характера направления, – поскольку для «славянофилов» собственно «славяне» не были предметом главенствующего внимания и, в свою очередь, далеко не все «славянолюбцы», сторонники идеи «славянской взаимности» и родственных последней представлений, разделяли воззрения, с 1840-х гг. устойчиво ассоциировавшиеся с понятием «славянофильства».

Применительно к «западничеству» в отличие от «славянофильства» сложно говорить о каком-либо устойчивом и достаточно сложном единстве представлений – в этом плане показательно, что собственно «западничество» имело весьма небольшой срок существования: данный идейный комплекс оформился ситуативно, вокруг нескольких фигур, во многом в оппозиции другим представлениям – и к началу 1850-х исчез, по мере изменения общественной повестки.