Истинное чтение (СИ)

"Закон" скроен из трёх статей Шулхан Аруха, трактующих о библейском законе, выраженном так (Втор. 22, 4): "когда увидишь осла брата твоего или вола его, упадших на пути, не оставляй их, но подними их с ним вместе". Библия опять говорит о "брате", и Талмуд опять всякими натяжками старается распространить этот закон на язычников, с одной стороны понимая слова "осла брата твоего" в смысле осла, не только принадлежавшего еврею, но и нанятого евреем, буде осёл ему поручен хозяином, а с другой - вводя новую смягчающую норму: "во избежание ненависти", и тем совершенно сравнив язычника с евреем: "когда и животное, и ноша принадлежат акуму, тогда обязательно заниматься этим (разгрузкой и нагрузкой) только во избежание ненависти".

Автор всё это перепутал, многое сфабриковал и многое опустил. Эккер находит у Юстуса только одно лишнее выражение: "и сам извозчик акум", которое он в резолюции своей и предлагает вычеркнуть. Но тут же прибавляет: "далее следует заметить, что, как видно из вышеизложенного (т. е. из приведённых им статей Шулхан Аруха), нельзя помогать и в том случае, когда ноша принадлежит еврею, а акум сам же и погонщик своего животного. Стало быть, в тексте закона, как его передаёт Юстус, сказано ещё не всё". Таким способом гуманный закон Шулхан Аруха, не имеющий параллели в законодательных кодексах акумов, превращён в обвинительный акт против него же!

Закон 36. "Когда еврей должен деньги акуму, и этот акум умер, тогда запрещено еврею возвращать деньги его наследникам, разумеется, при условии, что никакой другой акум не знает о том, что еврей остался должен умершему акуму. Но когда (хотя бы) один акум знает об этом, тогда еврей обязан уплатить деньги наследникам, дабы акумы не говорили: "евреи - обманщики". (Хошен га-Мишпат 283, 1 Прим.).

"Закон" составлен на основании крайне сжатого примечания Исерлеса, извлечённого последним из Мордехая. Речь идёт о наследовании язычника после своего отца, ставшего евреем. Вопрос о наследовании прозелитов разрешается в Талмуде на основании Библии довольно неожиданным образом: язычник наследует после своего отца язычника, прозелит же после отца-язычника наследовать не может, равно как сын-язычник после отца-прозелита, и даже сын-прозелит от отца-прозелита, если родился до принятия отцом еврейства. Раввины собственной властью установили право прозелита наследовать после отца-язычника, ибо опасались, как бы он не отпал от еврейства для получения наследства. Если прозелит умирает, не оставив наследников, родившихся в еврействе, то оставленное им имущество оказывается по Талмуду бесхозяйным, и всякий - не исключая, разумеется, и его родных-язычников - имеет право захватить его. Практически такой захват мог быть лишь в одном случае: если умерший прозелит имел за кем-нибудь долги; тут должник не обязан возвратить долг наследникам-язычникам. Но язычник, наследующий после язычника, в лучшем положении, и Мордехай (Киддушин ╧ 491) приводит слова одного вавилонского гаона: "кто не возвращает долга наследникам умершего язычника, стоит в грехе". К этому один толкователь прибавляет: "грех этот - грех похищения (лишающий права быть свидетелем на суде); однако, это может считаться похищением лишь в том случае, если наследник или другой кто знает про этот долг, так что может потребовать его; в противном случае это - не грех похищения (лишающий права свидетельствовать)" [63]. Исерлес это и выразил к своей заметке весьма нескладно и притом с краткостью, дающей повод людям, не желающим справляться в указаниях Мордехая, к неправильным толкованиям; он говорит так: "если еврей должен акуму, и сей последний умирает, и акумы не знают об этом, то не обязан платить наследникам". Таким образом, имеющееся у Мордехая выражение "не есть грех похищения", превратилось у Исерлеса в "не обязан платить", причём само основное правило, что "невозвращающий стоит в грехе" совсем выпущено. По-видимому, Исерлес для того и указывает свои источники, чтобы дать понять, что его примечание не более как краткие конспективные заметки, требующие справок в источниках.

Д-р Юстус превратил "не обязан платить" в "запрещено платить", причём "запрещено" подчеркнул, и вместо ясно указанного у Мордехая мотива вводит собственный. Эккер находит, что "запрещено платить" - "слишком много сказано", но мотиву Юстуса он находит "поддержку" в комментарии "Беэр га-Гола". А в комментарии "Беэр га-Гола" сказано буквально следующее: "там (т. е. у Мордехая) разъяснено, что если акумы знают об этом и он не возвращает, то он стоит в грехе". Если вспомним, что по Юстусу возвращать должно, дабы акумы не говорили: "евреи обманщики", то утверждение эксперта о том, что мотив Юстуса "прямо значится (steht ausdr;cklich) в комментарии Беэр га-Гола" обнаруживает своеобразное отношение этого приват-доцента к требованиям научности.