Истинное имя

Но в младшего лаконца как будто бы вселились те самые фэйры, о которых он недавно говорил. Он ласково похлопал Фуэро по плечу – за подобный жест любой из конюхов получил бы по крайней мере жестокий укус – а потом проскользнул мимо крутого бока, поставил ногу в узком сапоге для верховой езды на кстати подвернувшийся выступ стены и через секунду уже сидел на блестящей черной спине, победно глядя сверху вниз на пораженного Димара. Хуже того – посмотрев на вытянувшееся от удивления лицо приятеля, Крикс громко рассмеялся. Фуэро насторожился, поднимая уши, но потом, по-видимому, примирился с тем, что сидящий на его спине маленький всадник так откровенно демонстрирует свое веселье. Похоже, страшный черный конь не имел ничего против человека, неожиданно и, кроме того, весьма вольным способом забравшегося на него, хотя Димар никогда еще не видел, чтобы Фуэро раньше позволял кому-нибудь садиться на себя с первого раза, без обычных понуканий, уговоров и без помощи двух конюхов, которые держали бы его под уздцы.

– Ты ведь не в первый раз так развлекаешься?… – внезапно осенило Дарла.

– Не в первый, – признал Крикс, наклонившись вперед и поглаживая шею Фэйро. – В самый первый раз я зашел сюда после нашей верховой прогулки к Каменным столбам, когда я вычистил Шмеля и запер его в стойле. Я пошел сюда, чтобы положить скребок и щетки, и увидел тут его. Я тогда подумал, что это самый красивый конь на всей этой конюшне, и удивился, почему я его раньше никогда не видел. И мне захотелось посмотреть поближе.

– И он ничего тебе не сделал?!

– Нет. Правда, в тот раз он не дал на себя сесть.

– Да что ты говоришь! – заметил Арклесс желчно. – Не понимаю, как ты вообще решился попытаться это сделать. Ты меня неплохо знаешь: я не трус. Но после всего, что я тут видел, я бы не рискнул войти к нему без конюха. А с конюхом – тем более. Он на моих глазах "высаживал" опытных всадников на всем скаку. И не каких-нибудь столичных лордиков, а мастеров, которые полжизни объезжают лошадей для Императорских конюшен. Если хочешь знать, он сбросил даже Альверина Филомера Флаэна, так что тот, бедняга, пол-зимы проходил с рукой на перевязи. Но твоему любимцу этого, должно быть, показалось мало, потому что он тогда же проломил голову главному конюшему Флаэнов. После такого не бояться сесть на него может или самый храбрый человек на свете, или полный идиот.

– Выходит, что я полный идиот, – пожал плечами Крикс, болтая ногами так непринужденно, как будто он сидел на табурете в своей комнате в Рейнсторне, а не на спине коня-убийцы. – Понимаешь, когда я его увидел, я же ничего этого не знал. Поэтому и не боялся.

– Тебе повезло, что он тебя не тронул.

– Да, наверное. Мне кажется, что он привык к тому, что все его боятся. Может быть, он просто… удивился?

– Все может быть, – признал Димар. – Я знаю только то, что этот конь не терпит фамильярности. Никогда бы не подумал, что он даст кому-то приласкать себя.

– А он и не дает. Он позволяет мне до себя дотронуться, но нарочно поднимает голову, когда я хочу погладить его морду, – сказал Крикс со всей серьезностью.

Димар едва не прыснул. Жалобы "дан-Энрикса" и правда были до нелепости смешны, если вовремя вспомнить руку Альверина Флаэна или багровые кровоподтеки на плече укушенного конюха.

– Если бы все дело было только в том, что Фэй… то есть Фуэро не признает подобных нежностей, то это было бы еще полбеды, – сказал Димар, качая головой. – Но он непредсказуем и опасен. От него все отказались, Рикс. Тут никто толком не знает, что с ним делать. Конюхи его боятся. Для Ордена он слишком своевольный и норовистый. Аристократам, разумеется, лестно было бы заполучить себе такого, но им с ним не совладать.

Крикс перекинул ногу через спину Фэйро, ловко соскользнул на землю и через минуту уже закрывал разболтанную деревянную дверцу его денника.

– А может, в этом все и дело? – спросил он, возясь с задвижкой. – Половина людей его до смерти боится…

– Больше половины!

– Ладно, больше. Я хотел сказать…

– Да почти все! – не унимался Дарл.

– Ну ладно! Я имел в виду, что _почти все_ боятся даже просто подойти к нему, не говоря уже о том, чтобы сесть на него верхом. А те, кто не боится, только и думает о том, как бы его объездить и похваляться потом перед всеми, что им это удалось. Я бы тоже взбеленился, если бы кто-нибудь считал себя моим хозяином с той минуты, как только взгромоздится на седло, и сразу же пытался мной командовать, нисколько не заботясь, нравится мне это или нет! Это же просто глупо. Сразу видно, что он гордый конь. Зачем они пытаются сломать его характер и заставить его подчиняться, если можно вместо этого попробовать завоевать его доверие?…

– А ты бы это смог? – в упор спросил Димар.

Крикс растерялся.

– Я не знаю. И потом – причем тут я? Я даже еще не очень хорошо держусь в седле!

Дарл пренебрежительно взмахнул рукой.

– Вот чушь какая. Ты прекрасно держишься. Спроси хоть у того же Лэра. Или мнение потомственного всадника и коневода ничего не значит только потому, что он твой друг?