Истинное имя

Тогда-то и вмешался Дарл. Первый раз, когда он появился на импровизированной тренировке, Лэр с трудом стерпел его присутствие. Будь Юлиан собакой, у него, как у разозленного сторожевого пса, шесть на загривке поднялась бы дыбом. Он напряженно ждал, что старший ученик начнет давать советы, вмешиваться во все происходящее и вообще всеми путями постарается показать свое превосходство. Но Арклесс был на редкость ненавязчивым. Сидел, смотрел, пару раз по просьбе Крикса что-то объяснял — надо признать, гораздо проще и понятнее, чем удавалось Юлиану. Понемногу Лэр был вынужден скрепя сердце признать, что Дарл проводит время с Криксом вовсе не затем, чтобы покрасоваться перед новичком, не знающим столичной жизни. С Лэром Дарл был неизменно уважителен, и Юлиан мало-помалу перестал на него злиться. Даже на то, что Арклесс втравливает Крикса в разные сомнительные предприятия, Лэр стал смотреть терпимее. Во-первых, за прошедшие полтора месяца он сам успел почувствовать всю прелесть незаконных вылазок в Нижний город, и был не прочь, вслед за «дан-Энриксом», как-нибудь насолить мастеру Вардосу. А во-вторых, старший брат Юлиана, Уэльредд, окончивший когда-то Академию, в своих рассказах о Лаконе выглядел почти безупречным учеником... но только выглядел. А вот в Лаконе до сих пор с восторгом пересказывали историю о том, как Уэльредд, рискуя сломать шею, забрался на вершину чужой башни и свинтил оттуда флюгер в виде кречета, пронзенного стрелой. В Рейнсторне его встретили овациями, словно полководца, возвратившегося из завоеванной провинции. Дело было прямо накануне выпуска, и семнадцатилетний Уэльредд наверняка считал, что дело обойдется выговором от наставника, но вышло по-другому — еще не успевшего отойти от триумфа Лэра посадили на неделю под замок, на хлеб и воду. Слушая подобные истории, Юлиан проникался мыслью, что, возможно, стоит изменить свое отношение к рискованным проделкам и самому продолжить славную семейную традицию.

Добравшись до конюшни, Арклесс с Риксом приказали оседлать им лошадей, а Юлиан отправился седлать коня самостоятельно. Никакой столичный конюх не мог показаться каларийскому наезднику достаточно умелым, чтобы доверять ему столь важную задачу. Собственно, обычно каларийцы ездили без седел, полагая их пригодными только для женщин и для стариков. Седла и стремена использовались ими только на войне. И эти седла были плоские, без облегчающей езду высокой луки, не вполне удобные для всадников, зато, как полагали каларийцы, самые удобные для их коней.

В ожидании, когда Арниса и Шмеля почистят, оседлают и выведут во двор, Крикс с Дарлом слонялись по конюшне, останавливаясь возле каждой лошади и обсуждая ее недостатки и достоинства. Точнее, энониец, разбирающийся в лошадях не лучше, чем в истории Легелиона, молча слушал Дарла, умудрившегося прочитать даже такие редкие трактаты, как «О сердце ветра» и «Прекраснейший среди коней», хранившиеся в личной библиотеке лорда Аденора.

К стенкам денников были прибиты узкие дощечки с именами лошадей, написанными для посетителей-аристократов и для старших конюхов, поскольку большинство обслуги в императорских конюшнях грамоты не знало. Крикс покосился на табличку, прикрепленную над самым дальним денником, где стоял вороной тарнийский конь, и тронул Дарла за рукав.

— Слушай, а почему у него такое странное имя? «Фуаэро?»..

Арклесс на табличку не смотрел — он хорошо знал этого коня.

— Да нет же, надо говорить — Фуэро. Этот звук читается как «э»... «Fuaero» по-тарнийски — «Ветер»... Вообще у них для ветра несколько названий, так что их «фуэро» — это все равно что «ураган» по-нашему. Обычный, легкий ветер — это «fiho», или... — Арклессу, изучавшему тарнийский уже третий год, нечасто предоставлялась возможность блеснуть знаниями перед кем-то кроме своего наставника в Лаконе, и сейчас он был бы рад еще поговорить об этом, но ему пришлось отвлечься, потому что в эту самую минуту его друг решительно направился в сторону денника с роскошным вороным. — Крикс, осторожно! Это очень злой и своенравный конь. Лорд Фин-Флаэн отдал его в эту конюшню после того, как Фуэро сломал руку его сыну. Конюхи теперь играют в джаббу не на деньги, а с условием, что проигравший заберет Фуэро поразмяться.

Но «дан-Энрикс» даже не подумал испугаться.

— Раз он такой злой, то лучше было бы звать его Фэйро. Может быть, он правда лесной фэйр?.. Я слышал, что речные кэльпи могут превращаться в лошадей, таких красивых, что ни одна другая лошадь с ними не сравнится. Думаю, что этот конь скорее кэльпи, чем обычный жеребец. Эй, Фэйро, посмотри сюда!

Конь покосился на лаконцев темным глазом и внезапно с силой ударил копытом в дверь денника. Арклесс отскочил. Что же касается Крикса, то он не только остался на прежнем месте, но и подошел поближе.

— Ты что это задумал?.. — начал было Дарл, но его младший товарищ обернулся, прижал палец к губам и выразительно нахмурился.

— Тшш, не мешай. Я только посмотрю.