Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой

Портос продолжал негодовать, но, в конце концов, смирился со своей участью.

— Безобразие, и эти люди называют себя моими лучшими друзьями, — ворчал он, пряча улыбку в пышные усы.

— Лошади должны быть оседланы и взнузданы до того, как будет торжественно провозглашено Sancta Dei Genetrix, и мы с божьей помощью освободим нашего друга, и все вместе вырвемся из этой цитадели, — заключил Атос.

Таким образом, план был составлен, все участники заговора с ним ознакомлены, оставалось только ждать назначенного дня и, как сказал Атос, уповать на Господа.

* * *

Званый обед князя удался на славу — впрочем, как всегда. Вино текло рекой, офицеры предавались возлиянию без меры, чем не преминула воспользоваться прислуга — в своих интересах, а также в интересах простых солдат, которые не могли не обрадоваться хотя бы такой небольшой удаче.

Леди Карлайль лишь недолго пробыла в компании князя, после чего, извинившись, удалилась. Вскоре, правда, она появилась снова, на этот раз сев недалеко от Атоса, видимо правильно расшифровав сигналы, которые он ей посылал вот уже несколько дней.

В питье Атос не отставал от других офицеров, и это могло бы вызвать опасения у его друзей, знай они его чуть хуже.

По окончании обеда, когда гости начали расходиться, Леди Карлайль увлекла Атоса в свои покои. Мушкетер изо всех сил изображал из себя до крайней степени пьяного, что было несложно — он и в самом деле был пьян.

— Сударыня, вы прекрасны! Вы очаровательны! — то и дело шептал он на ухо Леди Карлайль.

Она же в ответ только загадочно улыбалась, но складывалось впечатление, что эти слова были ей, по меньшей мере, приятны.

— Вы меня любите, сударь? — спросила красавица, когда они оказались, наконец, в ее комнате.

— О, да, люблю! Боготворю! — Атос принялся осыпать поцелуями ее руки.

— И вы готовы сделать все, что я вам скажу, чтобы заслужить мою любовь?

— Все, что угодно!

— Вы уверены?

— Да, моя повелительница, приказываете!

— И даже убить человека?

— О, да!

— Подумайте!

— Нечего думать! Назовите имя! Имя!

Леди Карлайль улыбнулась, но ничего не ответила. «Всему свое время», подумала она.

Француз принялся целовать обнаженные мраморные плечи красавицы, затем, осмелев, переключился на шею и верхнюю часть груди, очерченную вырезом платья. Леди Карлайль его не отстранила.

После довольно коротких, но бурных объятий Атос, сделав вид, что любовная страсть окончательно отняла у него силы, и прикинулся спящим, шумно захрапев.

Убедившись, что мушкетер «спит», опьяненный вином и ее любовью, Леди Карлайль выскользнула из комнаты. В смежном помещении, где находилась ее служанка, она что-то коротко сказала ей на незнакомом Атосу языке — возможно, на английском — и удалилась.

«Какая женщина!», в очередной раз подумал Атос. Он чувствовал, что она имела над ним невероятную, просто какую-то инфернальную власть, при этом мушкетер понимал, что, подавшись ее чарам, он погубит не только себя, но и своих друзей.

«Интересно, сколько ему придется оставаться в этой постели, в этой комнате, изображая беспробудный сон», размышлял француз. Поручила ли Леди Карлайль своей служанке следить за ним? Или ему удастся уйти незамеченным? Неужели она что-то подозревает? Атос начал думать: а вдруг, действительно, Леди Карлайль обладает сверхъестественными способностями? От этой мысли он вздрогнул.

Однако его размышления прервал шум, послышавшийся со стороны коридора. Раздался стук, затем дверь смежной комнаты открылась, послышались голоса. Мужской голос что-то спросил, женский, который принадлежал служанке Леди Карлайль, ответил. Разговор велся на польском языке, и Атосу, который уже неплохо его понимал, показалось, что речь идет о нем. Так и оказалось: дверь отворилась, и на пороге появились четверо солдат из охраны замка. Они, переговаривались между собой в полголоса. Солдаты не спеша подошли к кровати, на которой был распластан Атос, взяли его за руки и за ноги, не очень при этом церемонясь, очевидно, будучи проинструктированы по поводу состояния француза, и вынесли его из покоев Леди Карлайль.

«Она решила не оставлять меня в своей комнате, хотя так было бы проще следить за мной, чтобы я никуда не ускользнул от ее внимания. Скорее всего, она действительно поверила, что я мертвецки пьян. Почему же она все-таки распорядилась освободить свою спальню? Ради любовника? Кто же это мог быть?» Атос почувствовал что-то похожее на ревность.

Тем временем, необычная процессия двигалась дальше.

«Надеюсь, меня не собираются бросить в темницу», подумал Атос, продолжая прилежно играть свою роль. Однако беспокоиться ему было не о чем: солдаты направлялись в его апартаменты, находившиеся на том же этаже.

Через несколько минут Атос оказался в своей спальне, еще через пару мгновений он остался предоставленным самому себе — солдаты, бесцеремонно взгромоздив его на кровать, покинули его покои, обмениваясь шутками и негромко посмеиваясь.