Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой

— А в чем же тогда? — удивился Портос.

— А в том, дорогой Исаак, что нам нужно подумать над тем, как освободить из темницы д’Артаньяна.

— Вы полагаете, нам это удастся?

— У нас просто нет другого выбора. Шарль стал для нас настоящим другом — мы теперь братья по оружию, а вызволить из беды друга — будет поважнее собственной репутации, — спокойно произнес Атос.

— Полностью с этим согласен, — сказал Арамис.

— Тысяча чертей, неужели кто-то считает, что я думаю как-то иначе! — рыкнул Портос, и три правые руки — как по команде — сплелись в единый клубок.

Сказано-сделано. Трое друзей озаботились планом освобождения д’Артаньяна. При этом ни у кого из них не было никаких сомнений (разве что у Портоса, да и то недолго), что спасение друга сделает неминуемым их собственный побег — не только из замка князя Конецпольского, но и вообще из пределов, которые находились под контролем польской армией.

Помимо того, что план нужно было тщательно подготовить, проработав в нем мельчайшие детали и предусмотрев всевозможные неожиданности, следовало также каким-то образом его довести до сведения д’Артаньяна. Без этого он терял всякий смысл. В этом им должна была помочь служанка, которую взял в оборот предприимчивый Арамис. Похоже, она была от него просто без ума (речь, идет, разумеется, об Арамисе, а не о плане, к которому юная полька была абсолютна равнодушна).

Девушку звали Анна, и она была готова выполнить любую просьбу неотразимого француза. Анне было доверено передать д’Артаньяну записку от друзей, что она с успехом и сделала, просунув ее в камеру вместе с тарелкой супа.

— Нам нужен условный сигнал, — задумчиво сказал Атос.

— Сигнал? — удивился Портос.

— Да, сигнал, по которому мы все начнем действовать и, главное, который станет ориентиром для нашего несчастного друга.

— Что вы подразумеваете под сигналом? — спросил простодушный Портос.

— Это какое-нибудь слово или фраза, вполне обычная, чтобы не вызвать подозрения, но и достаточно запоминающаяся, дабы она не потерялась в общем словесном потоке, — пояснил более сообразительный Арамис.

— Какая же фраза нам подойдет? — Портос нахмурил брови, на его челе отразился мыслительный процесс.

— А какая фраза по душе лично вам, дорогой Исаак? — спросил Атос.

— Лично мне?

— Да, лично вам. На чем бы вы остановили свой выбор?

— Тысяча чертей! — взревел Портос.

— Что-то случилось? — встрепенулся Арамис.

— Нет, черт возьми! Вы просите назвать фразу, которая мне по душе, а когда я ее произношу, спрашиваете, что случилось?

— Так вы предлагаете, чтобы нашим сигналом стало «Тысяча чертей»? — решил уточнить Арамис.

— Именно так!

— Оригинально, — хмыкнул Атос.

— Учитывая, что в этом деле нам будет помогать Анна, известная своей набожностью, следует найти нечто более подходящее, — вкрадчиво заметил Арамис. — К тому же бедная девушка не знает французского языка, и ей будет сложно повторить эту фразу на незнакомом ей наречии.

— Что, в таком случае, предлагаете вы, Анри? — сказал немного обиженным голосом Портос.

— Нечто, что имело бы отношение к нашему Господу Иисусу Христу.

— Прекрасно, господин праведник, но что конкретно?

— Что может быть прекраснее упоминания Пресвятой Богородицы? — сказал Арамис, и его лицо просветлело.

— Святая Богородица? Это и будет нашим условным сигналом? — спросил Атос.

— Вы находите его неподходящим?

— Нет же, совсем напротив. А вы, Исаак?

— По-моему в самый раз, — отозвался Портос.

— Вот и прекрасно. Значит решено!

Именно этот сигнал — Sancta Dei Genetrix, вместе с краткими инструкциями, был указан в записке, которую д’Артаньяну передала Анна.

Побег должен был состояться через два дня, когда князь Конецпольский давал в замке грандиозный банкет. На него были приглашены офицеры, в том числе и французы. В этот раз их усадили на значительном расстоянии от хозяина, но это даже было на руку мушкетерам.

Однако была одна проблема.

— Необходимо нейтрализовать Леди Карлайль, — сказал Атос.

— Не беспокойтесь, дорогой друг, я об этом позабочусь, — ответил Арамис.

— Мне кажется, с вас довольно и бедняжки Анны?

— Да вы никак ревнуете, дорогой Арман?

— Ни в коем случае. Но мне кажется, что Леди Карлайль должен взять на себя я. В последние дни я ощущаю в себе по отношению к этой женщине нечто …

— Именно это меня и пугает, — Арамис посмотрел на друга с грустной улыбкой.

— В любом случае, в вашу любовь она уж точно не поверит, а потому будет держаться настороже, тогда как со мной она скорее позволит себе расслабиться.

— Главное, чтобы расслабиться не позволили себе вы.

— Я постараюсь не поддаться ее чарам.

— От кого она не будет ждать подвоха, так это от меня, — вмешался в разговор Портос, щегольски подкручивая ус.

— Без сомнения, дорогой друг, однако вы будете нам нужны для других подвигов, — сказал Атос, стараясь сохранить серьезность.

— И что же это? — поинтересовался Портос.

— Всему свое время.

— Нет уж! Я имею право знать. Но предупреждаю, что меньше, чем на баронессу я не соглашусь.

— Дорогой Исаак, вы займетесь лошадьми, — давя смех, вымолвил Атос.

— Тысяча чертей!

— Никто лучше вас не справится с этой задачей.