Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой

— Моя семья не может похвастаться богатствами, но в чем я уверен, так это в том, что никто, слышите — никто, не осмелится отказать ей в благородстве, — вскричал он. — И, между прочим, я так и не знаю, кто вы на самом деле, сударыня, имею ли я дело с благородной особой.

— Потише, потише, любезный, — сказал князь Конецпольский. — Вы забываете, что Леди Карлайль — моя гостья!

Д’Артаньян, еле сдерживая гнев, умолк.

— Продолжайте, — попросил князь, когда все снова успокоились.

— Вы в начале лета прибыли на торговом судне в Гданьск, откуда совершили путешествие во Львов, минуя Варшаву.

Мужчины завороженно глядели на эту загадочную женщину, не в состоянии, казалось, отвести от нее взгляда.

— Дорогая Леди Карлайль, скажите же нам, наконец, почему господин д’Артаньян оказался в Речи Посполитой и что он здесь делает, когда в нашей многострадальной стране идет кровопролитная война? — воскликнул Конецпольский, театрально заламывая руки.

Леди Карлайль посмотрела на князя, затем на каждого из французов.

— Господин д’Артаньян…, — она держала торжественную паузу. — Господин д’Артаньян имеет от кардинала Мазарини поручение провести тайную встречу с гетманом Хмельницким.

Ответом ей была гробовая тишина. Д’Артаньян прекрасно и сам знал, какое задание ему дал кардинал, князю Конецпольскому эту новость Леди Карлайль сообщила во время обеда, а трем мушкетерам, как мы помним, это косвенно подтвердил сам гасконец.

— Итак, сударь, — после продолжительной паузы сказал Конецпольский, обращаясь к д’Артаньяну, — что вы на это скажете?

С одной стороны, он не мог ставить под удар кардинала, с другой — чтобы он сейчас ни сказал в свое оправдание, ему все равно не поверят. И самое обидное было то, что его миссия не была направлена против Польши, а, как мы знаем, даже, в некотором роде, должна была содействовать ее усилению. Но всего этого, конечно же, д’Артаньян не мог рассказать не только князю, но и своим новым французским друзьям. О Леди Карлайль — кем бы она ни была — он и думать не хотел.

— Я не понимаю, о чем идет речь, — сказал д’Артаньян с деланной непринужденностью, еле сдерживаясь, чтобы не обрушить проклятия на голову таинственной англичанки.

— Ну, что вы, — в голосе князя слышалась издевка, — вы прекрасно все понимаете. Довольно! Представление окончено! Маски сброшены, господа! — сказал он уже более грозно.

Князь позвонил в колокольчик, тут же дверь библиотеки открылась, и на пороге появились два панцирных гусара.

— Вашу шпагу, — князь сделал движение рукой в сторону д’Артаньяна. — Уведите! — приказал он гусарам, после того, как гасконец передал оружие Атосу.

Д’Артаньян с грустью посмотрел на друзей, затем на своих конвоиров, стараясь не встречаться взглядом с князем и Леди Карлайль.

— Благодарю вас, Леди Карлайль, — сказал Конецпольский, после того, как гусары и д’Артаньян удалились.

— Я лишь сделала то, что должна была сделать, — сказала она с достоинством и направилась к двери.

Князь проводил ее поклоном, Атос, Портос и Арамис последовали его примеру.

— Да, господа, — сказал Конецпольский, когда они остались в библиотеке вчетвером, — неожиданный поворот, не правда ли?

Французы молчали и лишь украдкой переглядывались друг с другом.

— Мне вдруг подумалось, — продолжил князь, — этот д’Артаньян — он ведь в прошлом мушкетер. Но и вы, Атос, Портос, Арамис, также были мушкетерами. Не приходилось ли вам, милостивые государи, раньше встречать этого господина д’Артаньяна?

— Нет, дорогой князь, нам совершенно незнаком этот человек, — сказал, как всегда бесстрастно, Атос.

— Лично я никогда не встречал его вплоть до сегодняшнего утра, — угрюмо произнес Портос.

— Атос, Портос и я появились в роте королевских мушкетеров, когда господин д’Артаньян, видимо, уже ее покинул, — включился в разговор Арамис.

— Он перешел служить в гвардию, — заметил Атос. — Об этом говорила Леди Карлайль.

— Имя его нам, конечно, знакомо, — проворчал Портос, поглаживая эспаньолку. — Но видеть — нет, никогда его не видели.

— Это истинная правда, Ваше Сиятельство! — воскликнул Арамис, чей лик в этот момент напоминал ангельский.

— Хотелось бы верить, — задумчиво произнес князь. — Хотелось бы верить.

— Можете в этом не сомневаться, — спокойно сказал Атос.

— И уж точно мы не имеем никакого отношения к Мазарини! — с прежней пылкостью добавил Арамис.

Портос, который на этот раз ничего не сказал, лишь яростно накручивал усы.

— Да-да…, — так же задумчиво, как и прежде, отозвался Конецпольский, — не сомневаться… Но, тем не менее, господа… Надеюсь вы меня поймете правильно…, — князь приосанился, его взгляд снова стал величественным. — Идет война, а потому я просто обязан быть излишне подозрительным… Поэтому — мне очень прискорбно об этом говорить — я вынужден буду, по крайней мере, на время, отстранить вас всех троих от участия в патрулях и разъездах, а также от любых мероприятий с применением оружия.

— Но Ваше Сиятельство…, — попытался было возразить Атос.

— Увы, господа, как я уже сказал, мне очень жаль принимать такое решение, но, боюсь, другого выбора у меня нет.

Французы обменялись недоуменными взглядами.