Источник солнца

– Конечно, пройдет. Конечно. – Он тепло посмотрел на сестру и протянул руку, чтобы едва коснуться пальцами ее курносого носа. Сашка стала жмуриться. – Айда умываться, Саш. Мыть руки и чистить зубы. Быстренько! – Артем несколько раз хлопнул в ладоши. Сашка подобрала разбросанные самолетики, положила их кучей в углу и вприпрыжку пустилась выполнять приказание брата. Артем остался сидеть на кровати. Евграф Соломонович смотрел на него какое-то время, но, сообразив, что больше ничего интересного не увидит, отошел от двери. Он постоял немного, прислушиваясь к глухому биению собственного сердца, накинул длинный махровый халат и опустился на табурет перед письменным столом. По привычке, древней, как он сам, Евграф Соломонович проверил рукой стальные шурупы, на которых держалась вся незамысловатая конструкция рабочего места, и смахнул с гладкой коричневой поверхности осевшую за ночь пыль. Перед ним лежала необласканная рукопись. Теперь он, как ему думалось, знал ее секрет.

Глава 8

Воскресенье в доме Декторов встретили без особого энтузиазма. Не все, конечно. Но большинство даже не сопротивлялось. Тон происходящему задавал не вышедший к завтраку Евграф Соломонович. Подсовывать ему под дверь тарелку с овсянкой было вроде как-то неловко, да и не принято (потому что за годы совместного житья-бытья у Артема, Вали и Насти выработался алгоритм поведения в ситуации отцовской обиды). Поэтому овсянки сварили на одну порцию меньше и позавтракали в компании на одного человека иначе: вместо Евграфа Соломоновича за столом расположилась Сашка. Ей поставили ее любимую тарелку с пляшущими пастушками по периметру, усадили на Валино место, а Валя занял место отца. Оно и правильно было, потому что никто так не походил на Евграфа Соломоновича, как он. Всем, кроме таланта, которого у старшего Дектора было, как ни крути, не отнять, по крайней мере. Однажды давно, на просьбу отца почитать хоть что-нибудь, Валя ответил первым своим афоризмом: «Сегодня век компьютеров и приставок, папа. Читать не модно». Позже афоризм этот трансформировался отчасти и стал звучать несколько благороднее: «Я не читатель. Я – писатель». В смысле – «жизни проживатель», а не пестователь собственных комплексов. Евграфу Соломоновичу оставалось только пожать плечами и время от времени все же возобновлять бесплодные попытки по окультуриванию сына.

Нельзя сказать, чтобы все они пропали даром: «хоть что-нибудь» Валя периодически читал. Урсулу Ле Гуинн. Или Мэри Стюарт. Не шотландскую мятежницу, не подумайте. Последним пристрастием были супруги Дяченко с их бесконечными драконами и девицами, этих драконов всем прочим предпочитающими. Валя ввязывался в очередную многотомную толкотню с покорностью наркомана. Раза два-три удавалось изловить его и подсунуть приоткрывшемуся сознанию порцию классики, но, прожевав по инерции Тургенева или Фейхтвангера, Валя с завидным постоянством возвращался к отрубям литературы, от которых пучило мозги, но которые никак не способствовали увеличению в них количества извилин. Валя любил второсортную фантастику, как любят найденную сломанную погремушку: нашел сам, поэтому она мне дороже всех купленных без моего ведома. Любил из упорства, из духа противостояния, возможно, желая и в этом отстоять свою независимость от мнений окружающих. А в том, что цель у него была именно такая, и всегда и во всем – одна и та же, сомневаться, думаю, не приходится.

Валя читал дрянь назло и этим, как ни парадоксально звучит, был больше всего похож на отца.

И вот сейчас, совсем по-евграфовски сложив руки, он сидел и жадно смотрел, как ему в тарелку из большой эмалированной кастрюли накладывают дымящуюся кашу. Артем привычно следил за братом взглядом.

– А сыр у нас есть? – Валя принял из маминых рук тарелку и, обжигая пальцы, поставил ее перед собой.

– Нет. Вчера доели. Надо в магазин сходить.

– А почему позавчера не сказали, что сыр кончается? Почему мне вчера не сказали, что его почти уже нет? Я бы мог купить по дороге. Вечно никто ничего не знает!

– А ты бы посмотрел и купил. Сам его и съел. – Артем спокойно, без малейшего желания уколоть брата, пустил ответную реплику.

Валя ничуть не возмутился сказанному:

– А ты его не ел, да?

– Ел. И покупал тоже.