Истоки человеческого общения

Первый тип мотивов «просьба» возникает первым, для него типична ситуация «сейчас и здесь». В этой ситуации «сочетания естественных жестов (и/или языковых конвенций) не требуют никакого синтаксического маркирования, а нуждаются лишь в неком “простом синтаксисе” (“simple syntax”) в рамках грамматики просьбы (grammar of requesting)». Синтаксического маркирования нет, поскольку оно не имеет никакой функциональной нагрузки в коммуникации, ограниченной ситуациями типа «ты и я в момент здесь-и-сейчас и то действие, которое я прошу тебя совершить». М. Томаселло обращает внимание на то, что порядок жестов (знаков) в двукомпонентных высказываниях может быть произвольным и не несет значимых различий, поэтому он не останавливается на механизмах установления порядка компонентов. Однако стоит вспомнить, что со сходных теоретических позиций переход от однословных к двусловным высказываниям у детей интенсивно исследовался в середине 70-х гг. Исследования Э. Бейтс, П. Гринфилд, Дж. Брунера убедительно показали, что на этом этапе ребенок словесно выражает наиболее информативный элемент в разделяемой с взрослым ситуации (Bates 1976; Greenfield, Smith 1976; Greenfield 1978; Bruner 1975). Э. Бейтс высказывает мнение, что таким образом осуществляется первая прагматическая организация высказывания, в которой разделяемая с взрослым (находящаяся в поле их совместного внимания) часть ситуации) гопикализуется, а коммент выносится вовне в речь. Эта способность является, по мнению Бейтс, «речевой манифестацией базовых механизмов ориентировочной реакции и выделения фигуры из фона, которые мало или совсем не контролируются ребенком» (Bates 1976: 329). В согласии с этой точкой зрения, Дж. Брунер на основе исследований зрительного внимания с регистрацией движения глаз выражает мнение, что «язык сообразуется с механизмом перцептивного внимания» (Bruner 1975, цит. по: Брунер 1984: 27). Он раскрывает это положение следующим образом: «Правила предикации естественного языка, несомненно, являются хорошо приспособленным средством выражения результатов действия следующего механизма внимания: языковая структура топик — коммент обеспечивает легкий переход от признака к контексту его появления и опять к признаку, при этом топикализация предоставляет готовое средство перегруппировки новых наборов признаков и образования гипотетически постулированных целостностей, причем последние используются в качестве топиков, относительно которых будут сделаны новые комменты» (Брунер 1984: 27). В свете этих представлений предикативность внутренней речи, о которой говорил Л. С. Выготский[2], выступает как результат рекурсивного повторения переходов между целым и признаком, т. е. выделения комментов и топикализации контекста (подробнее см. Ахутина 2008). Таким образом, «простой» синтаксис М. Томаселло может быть понят как прагматический синтаксис разделения внимания (в поле совместного внимания коммуникант выделяет наиболее информативное для него и реципиента) и может быть соотнесен со «смысловым синтаксисом», синтаксисом внутренней речи в концепции Л. С. Выготского (1934/1982). В этой связи хочется привести недавно опубликованную запись Выготского, обнаруженную в его архиве: «Внутренняя речь — не после внешней. Внутреннее опосредствование есть с самого начала в речи, которая есть недифференцированное единство внешней/внутренней речи» (Завершнева 2008: 133).

Следующий тип в эволюционной истории мотивов — это «информирование»: представители рода Homo, выходя за рамки просьбы, начинают информировать друг друга о положении дел с желанием помочь, даже в отсутствие непосредственного сотрудничества[3]. Томаселло отмечает, что «с возникновением информирования о функции и референтах, удаленных от момента “здесь-и-сейчас”, возникает необходимость в грамматических средствах для того, чтобы а) идентифицировать отсутствующие референты путем помещения их в структуру совместного внимания (возможно, путем использования многоэлементных определений); б) синтаксически маркировать роли участников; в) отличать мотив просьбы от мотива информирования. Выполнение этих функциональных требований привело к возникновению «серьезного» синтаксиса («serious syntax») в рамках грамматики информирования (grammar of informing)».

Относительно маркировании ролей участников событий Томаселло отмечает, что самый простой его способ — это порядок жестов или слов. Он пишет: «Почти во всех языках мира, как жестовых, так и разговорных, актор/субъект ставится в высказывании перед пациенсом/объектом, по-видимому, поскольку в реальной жизни каузатор (causal source) обычно движется и проявляет активность ранее тех вещей, на которые он воздействует или влияет. Таким образом, этот принцип упорядочения хотя бы в какой-то мере имеет естественное происхождение, но чтобы быть продуктивным, он нуждается в конвенционализации в противовес другим альтернативам».