Истоки человеческого общения

Конечно, мотив разделить знания о последовательности событий эволюционно мог возникнуть только значительно позднее мотива информирования о событии, происходящем не перед глазами собеседников. Но если принять во внимание более простые формы приобщения — например, передачу определенной установки, такой как пойти на охоту, «заражения» соответствующими эмоциями, то они могли совершаться и без изощренного синтаксиса. Ритуальный танец с повторением интенциональных движений вполне может служить этим целям. Голосовые реакции, отличающиеся, по Томаселло, публичностью, также могли бы способствовать передаче настроения, приобщению к совместному намерению. На наш взгляд, в первую очередь в рамках мотива приобщения на почве совместной интенциональности, подготовленной сотрудничеством и жестовой коммуникацией, могла возникнуть традиция использования синпрактичных, т. е. включенных в практику, голосовых знаков (как конвенциональных средств, гак и глоссолалических).

Более поздние мотивы приобщения, о которых говорит М. Томаселло, включают намерение к «расширению фонда совместных знаний индивида: делясь информацией, он хочет быть как все в группе, надеется нравиться членам группы и иметь возможность более тесного общения с ними, что послужит установлению связей и построению социальной идентичности». Развивая эту мысль, Томаселло напоминает, что в любой культуре основным «местом» обмена информацией и отношением к ней с другими членами группы являются нарративы, именно они помогают культуре оставаться единым целым в потоке времени. С точки зрения лингвистики, нарративы, содержащие сложные истории, вызывают массу проблем с передачей временной последовательности событий и обозначением их участников. Эти проблемы разрешаются, по мнению Томаселло, с помощью различных синтаксических средств в рамках того, что он называет «искусным синтаксисом». Свыше 6 тысяч языков, существующих сейчас на земле, обладают искусным синтаксисом. История образования новых языков, как жестовых, так и словесных (креольских) обнаруживает те же три этапа эволюции.

Попробуем соотнести три синтаксиса, выделяемых М. Томаселло, с тремя типами организации высказывания: прагматической, семантической и синтаксической, о которых говорит Э. Бейтс в своей книге 1976 г. По мнению Бейтс, как мы уже отмечали выше, в простейших прототипических высказываниях прагматический топик, семантический агент (agent) и синтаксический субъект совпадают. Только в типах предложения, появляющихся поздно в речевом развитии детей, таких как, например, предложения с пассивными конструкциями, такое совпадение отсутствует. Пассивная трансформация удаляет агента с его нейтральной позиции «дефолтного топика» и «дефолтного логического фокуса». Э. Бейтс считает, что «роль синтаксического субъекта может быть рассмотрена как конвенция, регулирующая взаимодействие между определением прагматического топика и выражением ролей семантических падежей» (Bates 1976: 77). Споря с II. Хомским, Бейтс утверждает, что синтаксический субъект не первичен. Соглашаясь с падежной грамматикой Ч. Филлмора, она отдает должное важной роли семантической иерархии падежей в выборе топика. Но с другой стороны, она указывает, что семантическая иерархия может вовсе не быть формальной произвольной структурой, «возможно, что иерархия генерируется исходя из психологических принципов идентификации говорящего с различными аргументами глагола[6]. В такого рода моделях, в отличие от модели Хомского, прагматический компонент вносит первичный структурный вклад в синтаксис» (Там же: 77).