Истоки человеческого общения

Непосредственная связь между совместной деятельностью и кооперативной коммуникацией наиболее ярко проявляется в том, что они обе опираются на один и тот же фундамент из рекурсивно организованных совместных целей и совместного внимания, мотивов и даже норм помощи и обмена, а также иных проявлений способности к совместным намерениям. Наличие такого общего фундамента со всей очевидностью следует из того факта, что для человекообразных обезьян характерны некооперативные формы как групповых видов деятельности, так и преднамеренной коммуникации, основанные на навыках понимания индивидуальных намерений другого, тогда как даже у очень маленьких детей складываются кооперативные формы как совместной деятельности, так и коммуникации, опирающиеся на мотивы и навыки создания совместных намерений (причем, доречевые). Поэтому нам представляется, что наше эволюционное объяснение — это нечто большее, чем очередная «мифология», поскольку общая базовая структура совместных намерений, лежащая в основе как совместной деятельности, так и коммуникативной активности современного человека, несет на себе отчетливую печать их общего эволюционного происхождения.

Чтобы продолжить рассмотрение кооперативной коммуникации за пределами взаимовыгодных контекстов, нам придется в какой-то момент обратиться к ситуациям непрямой обоюдности, когда индивида волнует его репутация среди остальных членов социальной группы, поскольку репутация хорошего помощника, всегда готового к сотрудничеству, оказывает значимое влияние на социальную успешность. Нам это понадобится прежде всего для того, чтобы объяснить склонность людей предоставлять другим информацию просто с целью помочь, вне тех контекстов, где они сами они могли бы получить обоюдную выгоду. Далее, нам в какой-то момент потребуется также прибегнуть к понятиям социальной идентификации, принадлежности к группе и конформности, чтобы объяснить потребность делиться переживаниями, функция которой, согласно нашей гипотезе, состоит в том, чтобы увеличить количество совместных знаний и усилить чувство социальной причастности, что, в свою очередь, обеспечивает своего рода внутригрупповую гомогенность, необходимую, чтобы естественный отбор мог работать на уровне культурной группы. Обращение к тем же процессам социальной идентификации необходимо и для объяснения того факта, что человеческая коммуникация подчиняется социальным нормам, диктующим, как следует поступать полноценному члену социальной группы (например, удовлетворять разумные просьбы, не лгать и тому подобное).

Наконец, в этой главе мы начнем, а в следующей — продолжим объяснять, как человеческие навыки речевой коммуникации надстраиваются в ходе эволюции над этим уже заложенным базисом кооперативной коммуникации, наделяя человека предельно гибкой, ничем не ограниченной и самой мощной формой коммуникации на планете. Для этого нам также понадобится, в дополнение к базовой структуре совместных намерений и навыкам культурного научения и подражания, включая подражание со сменой ролей, допустить возникновение общегрупповых коммуникативных конвенций. Мы покажем, что произвольно выбранные коммуникативные конвенции — сначала жестовые, а потом и голосовые (причем сосуществовавшие в течение некоторого времени) — могли возникнуть только на основе тех жестов, которые основывались на конкретных действиях (например, указательные и изобразительные жесты) и тем самым оказывались «естественным образом» осмысленными.

5.1. Возникновение сотрудничества

Обсуждаемая здесь гипотеза состоит в том, что кооперативная коммуникация человека возникла как неотъемлемая составляющая специфически человеческих форм сотрудничества. Мы не беремся здесь объяснить эволюционное происхождение повышенной предрасположенности человека к сотрудничеству вообще (прекрасный обзор см. в работе Richerson, Boyd 2005), однако беремся показать, что между характерной для человека совместной деятельностью и групповыми формами деятельности человекообразных обезьян существует точно такое же различие, как между кооперативной коммуникацией человека и целенаправленной коммуникацией обезьян. А именно, специфически человеческие формы сотрудничества и кооперативная коммуникация, в отличие от групповых форм деятельности и намеренной коммуникции человекообразных обезьян, основываются на таких факторах, как рекурсивное «считывание намерений» и склонность безвозмездно предлагать другим помощь и информацию.

5.1.1. Групповые виды деятельности у шимпанзе