Истоки человеческого общения

В соответствии с описанными в главе 5 данными, через некоторое время после того, как эволюционное развитие человека пошло своим отдельным путем (этап «Homo» на рис 5.1), люди обрели способность к взаимовыгодному сотрудничеству. Это способствовало формированию структуры совместного внимания и совместных знаний (common ground), в рамках которых они могли просить окружающих о чем-либо более искусным образом, нежели, например, человекообразные обезьяны просят жестом людей; и реципиенты, вероятно, удовлетворяли эти просьбы. На этом этапе люди также владели некоторыми навыками подражания, и поэтому некоторые их телодвижения, выражающие намерение (intention-movements), также могли быть результатом социального научения. Но, в рамках нашей гипотезы, на этом этапе эволюционного развития человеческая коммуникация не была еще полностью кооперативной: люди умели просить, но не информировать другого о чем-либо; таким образом, не существовало непрямых, кооперативных просьб сделать что-то, удаленное во времени и пространстве от момента самой просьбы (что доступно существам, обладающим настоящей речью).

В этой главе нам бы хотелось исследовать то, что могло представлять собой грамматическое структурирование коммуникации на описываемом этапе. Мы будем делать это путем сравнения нескольких реальных феноменов, сравнимых с родом Homo по различным направлениям — «говорящие» обезьяны^[19] (linguistic apes); глухие дети, пользующиеся системами жестовой коммуникации домашнего изобретения (home sign); люди, только начавшие изучать какой-либо язык. При этом мы будем исходить из установки, что ни один из этих случаев нельзя сравнить с Homo полностью. Наша цель здесь — дать характеристику такой разновидности грамматики, как «грамматика просьбы», обладающую простым синтаксисом, приспособленным для того, чтобы добиваться от других каких-либо действий здесь и сейчас. По максимуму, это включает в себя сочетания жестов, которые создают новые смыслы, но при этом без участия какого-либо синтаксического маркирования, поскольку оно не имеет никакой функциональной нагрузки в коммуникации, ограниченной ситуациями типа «ты и я в момент здесь-и-сейчас и то действие, которое я прошу тебя совершить». (Повторюсь, мы в данном случае говорим только о непосредственных просьбах, а не о непрямых или других, которые бо^ лее кооперативны по своей природе, и возникновение которых стало возможно лишь после того, как сформировался «сложный», синтаксический язык.) Но начнем мы с того, что очень кратко обозначим отправные точки в возникновении у человекообразных обезьян естественных жестовых последовательностей, которые не имеют вообще никакой грамматической структуры.

6.1.1. Последовательности жестов у человекообразных обезьян

Шимпанзе и другие человекообразные в естественной коммуникации друг с другом часто создают последовательности жестов, будучи объединенными общими контекстом и социальными целями. В системном исследовании Либэл, Колла и Томаселло (Liebal, Call, Tomasello 2004) примерно треть рассматриваемых жестовых коммуникативных актов у шимпанзе состояла более чем из одного жеста. Эти последовательности включали в себя практически все возможные сочетания движений, выражающих намерение (intention-movements), и жестов привлечения внимания (attention-getters), относящихся к зрительной, слуховой и тактильной модальностям. (Для ознакомления с похожими результатами по другим представителям человекообразных обезьян см. Call, Tomasello 2007).