Почти 40 процентов этих жестовых последовательностей состояли из простых повторов, проигрываний одного и того же жеста по нескольку раз. Другие последовательности состояли из разных жестов, что создает возможность наличия некой грамматической структуры — в том смысле, что формирование новых значений невозможно при использовании отдельных жестов, или даже в том смысле, что разные жесты играют различные роли в коммуникативном акте. Однако системный анализ этих последовательностей не предоставил никаких данных о наличии такого рода грамматической структуры. Исходя из данных нескольких различных исследований, можно сказать, что происходило следующее: коммуникант показывал один жест, и если реципиент не реагировал на это должным/ожидаемым образом, вслед за первым сразу показывал второй — возможно, в некоторых случаях даже предвосхищая отсутствие реакции. Ни в одном из исследований не было обнаружено новых сообщений, созданных с помощью последовательности жестов, смысл которых не мог быть передан с помощью одиночных, использованных по отдельности жестов. Как было отмечено в главе 2, структурирование, основанное на манипулировании вниманием окружающих, также отсутствовало; иначе говоря, не было таких ситуаций, в которых шимпанзе отдавали предпочтение жесту привлечения внимания в качестве первого жеста, необходимого для фиксации внимания реципиента, а вслед за ним использовали какой-либо жест, выражающий намерение. То есть, у шимпанзе нет ничего напоминающего тема-рематическую структуру (topic-focus structure).
Конечно, возможно, что исследователи неправильным образом искали грамматическую структуру в последовательностях жестов у человекообразных. Но, исходя из данных всех имеющихся в этой области исследований, последовательности жестов у человекообразных обезьян не содержат, в сущности, никакого реляционного или грамматического структурирования, и данных о чем-либо, напоминающем грамматическое структурирование их голосовой коммуникации, также нет. Поэтому мы и используем понятие «последовательность» («sequence»), а не «сочетание» («combination») — последнее мы будем применять к многоэлементным сообщениям, которые обладают хотя бы какой-то структурой, порождающей новое значение.
Существует много споров касательно грамматической структуры — или отсутствия таковой — в знаковых высказываниях, которые порождают человекообразные обезьяны, обучавшиеся языку (language-trained). (Еще раз заметим, что все попытки обучить их каким-либо новым вокализациям потерпели неудачу.) Причина большей части полемики на эту тему — нехватка систематических, количественных данных. Но есть две новые работы, посвященные жестовой продукции этой особой группы животных, в которых приводятся нужные данные. Одна посвящена использованию пятью шимпанзе жестового языка, другая — использованию искусственно созданной системы жестовой речи одним бонобо по имени Канзи. И в том, и в другом исследовании использовались систематически подобранные выборки естественных коммуникативных взаимодействий, большую часть которых наблюдали два независимых исследователя, что сделало возможным количественную оценку согласованности наблюдателей между собой (interobserver reliability).
Во-первых, в своей недавней работе Э. Ривас (Rivas 2005) методично анализирует четыре корпуса наблюдений за пятью шимпанзе (знаменитые Уошо и друзья) за 7-летний период, которых обучали подобию американского жестового языка (American Sign Language, ASL) P. А. и Б. T. Гарднеры, P. Фоутс и их сотрудники. Ими было записано на видео 22 часа взаимодействия между разными шимпанзе и одним из их воспитателей; при этом в разных пробах выбирались разные значения уровня согласованности наблюдателей между собой, и во всех пробах показатели были высоки. За исключением актов спонтанного подражания и невнятных последовательностей, было выделено 2839 актов коммуникации. Обезьяны пользовались как указательным жестом (совместно с другими «естественными» жестами, выражающими, например, просьбу), так и жестами ASL, иногда совмещали их.