Истоки человеческого общения

Такая атмосфера сотрудничества, в которой люди работают над передачей сообщения, обусловлена, в первую очередь, их видоспецифическими кооперативными коммуникативными мотивами. Эти мотивы появились в ходе эволюции, и поэтому нам потребуется осветить их филогенетическую историю — то, как они возникли, как они структурировали человеческую коммуникацию и какое обоюдное преимущество получают коммуникант и реципиент, если они движимы такими мотивами. Мы сделаем это в главе 5. Сейчас же для начала отметим следующее. В процессе коммуникативного акта коммуникант часто открыто демонстрирует свои мотивы путем выражения эмоций, чтобы, помимо референциального компонента, предоставить реципиенту дополнительную информацию, по которой тот сможет заключить о его, коммуниканта, текущем социальном намерении. Например, я могу указывать вам на ручку с требовательным или просительным выражением на лице, чтобы попросить вас принести ее мне. Или же мое поведение может выражать удивление и возбуждение, чтобы показать мою радость по поводу того, что моя потерянная ручка здесь. Или же с вопросительным выражением, чтобы спросить, не ваша ли это потерянная ручка. Или же с нейтральным выражением, чтобы просто поставить вас в известность, что здесь есть ручка. Хотя конкретных социальных намерений бесчисленное множество, у человека существуют всего три базовых коммуникативных мотива. Это подтверждается тем фактом, что они раньше всего возникают в онтогенезе (см. главу 4), а также тем обстоятельством, что у них имеются высоковероятные эволюционные предпосылки в области социального взаимодействия людей как такового (см. главу 5).

Первый и наиболее очевидный коммуникативный мотив у людей — это мотив просьбы, запроса (requesting) (т. е. добиться, чтобы другие сделали то, что от них хотят), который, в общем случае, является свойством намеренных коммуникативных сигналов всех человекообразных обезьян. В отличие от последних, люди не приказывают другим, а ведут себя более мягко — просят помощи у кого-нибудь, кому будет приятно им ее оказать. Так что, в отличие от требований (imperatives) человекообразных обезьян, требования людей принимают разнообразную форму, от приказов до вежливых просьб и даже предложений и намеков — в зависимости от того, насколько выражена предполагаемая установка на сотрудничество у реципиента. Так, если вы находитесь на моей земле, я могу приказать вам убраться или же просто проинформировать вас о том, что мне бы хотелось, чтобы вы ушли (или даже просто о том, что это моя земля), если я считаю, что вы с готовностью подчинитесь этому требованию. Просьбы первого типа можно назвать индивидуальными запросами или просьбами, поскольку я прямо говорю вам, что сделать, а требования второго типа — требованиями или просьбами, ориентированными на сотрудничество, поскольку в этом случае я всего лишь информирую вас о своих пожеланиях, и предполагаю, что вы решите помочь мне их осуществить. То есть, если я просто проинформирую вас о своем желании, чтобы вы ушли, то для того, чтобы просьба сработала, мои желания должны быть вам небезразличны^[11]. При всем своем сходстве, указательные жесты, которые выполняют шимпанзе, когда указывают людям на ту пищу, которую хотят получить, не являются кооперативным требованием, поскольку обезьяны пытаются заставить человека сделать необходимое им действие прямо, а не путем информирования его о своем желании. Они не ожидают, что если сообщить о нем другому, то человеку (и тем более другому шимпанзе) это будет небезразлично. Но людям-реципиентам часто есть дело до желаний других. У них есть собственные причины, по которым им нравится выполнять чужие просьбы, если эти просьбы не слишком обременительны. И поскольку коммуниканты-люди осведомлены об этом, то во многих ситуациях им достаточно всего лишь дать знать о своих пожеланиях.