Истоки первой мировой войны

Летом 1914 г. сербская армия еще не оправилась от потерь в Балканских войнах, и это был совсем не подходящий момент для Сербии, чтобы начинать войну. Свидетельства говорят о том, что ни сербское правительство, ни командование армией не хотели этого. Тем не менее конспирация и заговоры, в которых участвовало так много офицеров и политиков, позволили Австрии обвинить сербов в участии в убийстве Франца Фердинанда и явились оправданием для правительства Австро-Венгрии в развязывании войны против сербов, которую обе стороны по разным причинам считали неотвратимой. Положение сербов в 1914 г. — яркий пример того, как фанатичный национализм инспирировал акции, не основанные ни на каком практическом расчете, действия, последствия которых непредсказуемы и непреднамерены.

В разных странах социальное и политическое положение армии и флота, роль военных лидеров в политике неодинаковы. Тем не менее в каждой стране на политику оказывали влияние офицерский корпус, уважение к его моральным качествам, современные планы армии и флота. Каждое правительство реагировало на военную и морскую подготовку своих соседей: любой шаг в наращивании вооружений не. оставался незамеченным и вызывал увеличение расходов на вооружения в других странах, независимо от их политической системы. Сама гонка вооружений создала ощущение неотвратимости войны; и хотя правительства заверяли, что их подготовка к оборонительной войне была показателем их стремления к миру и их желания отпугнуть агрессию, но запугивания на самом деле столько же провоцируют, сколько и устрашают. Некоторые правительства были более других готовы начать войну и потому предпринимали действия, которые способствовали началу войны. Решающий шаг был сделан Германией, так как желание изменить баланс сил в свою пользу было превалирующим, даже с риском вступить для этого в войну; а европейские великие державы были так связаны друг с другом, что программы вооружения и военная пропаганда в одной стране обязательно подстегивали гонку вооружений и военную пропаганду в другой. Наращивание флота Германией заставляло Британию улучшать свой флот. Морской союз в Германии возник в противовес морскому союзу в Британии (имперский морской союз). Рост военных расходов России заставил Германию увеличить армию, а это в свою очередь повлекло за собой то, что Франция издала закон о трехгодичной службе. Призывы к национальному возрождению и крупные приготовления к грядущей войне стали общим направлением в политической риторике — что в Союзе патриотов, Союзе национальной обороны или в Народна Одбрана, хотя во многих случаях их перевешивали старые либеральные лозунги о мире, о сокращении расходов на вооружение, реформе, или утверждения социалистов о том, что у рабочего класса нет Родины, и что война классов должна прийти на смену войне между государствами. Некоторые из факторов, повлиявших на обстановку, в которой были приняты решения 1914 г., будут рассмотрены в последующих главах, но была одна область, в которой стратегические решения преобладали над другими и ограничивали выбор гражданских политиков. Сам июльский кризис был главной причиной и следствием.

Военные планы были обусловлены многими причинами: стратегической доктриной, технологическим потенциалом, структурой командования. Все это изменялось время от времени по мере изменения дипломатической ситуации, и стала совершенно ясно просматриваться их тщательная проработка генеральными штабами, когда война началась и развернулись военные действия. Но чего нельзя было предвидеть, и что сделало войну совсем не такой, какой ее представляли подстрекатели, — это последствия военных действий. Более того, колебания политиков, потеря выдержки и грубые технические ошибки, как правило, приводили к последствиям, обратным тем, на которые рассчитывали их виновники. В общем, скорость, с которой развивались события в последнюю неделю июля 1914 г., говорит о том, что вероятность изменить военные планы была очень мала тогда, когда были отданы приказы. Положение Австро-Венгрии — первой державы, начавшей военные действия, — ясно показывает трудность примирения идеального мира штабного офицера с действительностью сотен тысяч солдат.