Истоки первой мировой войны

Это стало ясно после кризиса в Марокко в 1911 г., когда различные националистические влиятельные группы негодовали на Бетмана за то, что Германия не получила равноправных компенсаций и согласилась на установление контроля Франции в Марокко. Он не оправдал надежды, которые они питали в связи с посылкой германского военного корабля в Агадир. Националисты надеялись, что эта инициатива, вызвав всеобщий международный кризис, станет первым шагом к рождению новой германской империи в Африке и продемонстрирует силу германской империи. Как писала одна из газет 3 июля 1911 г.: «Вся германская нация вздохнула с глубоким облегчением, когда прошел тяжелый сон, как будто лучи утреннего солнца рассеяли ночную тьму бесчисленных отставок»[199]. Люди, которые полагали, что все неприятности Германии могут быть преодолены только драматическими действиями национального самоутверждения, даже ценой войны, были разочарованы, когда в результате действий германской военной дипломатии они получили две маленькие части Французского Конго, презрительно описываемые министром колоний Германии: «Как колонии, полностью бесполезные территории»[200], большей частью либо болота, либо джунгли, где население погибало от лихорадки. (Это было типично для настроений того времени. Французский журналист-националист жаловался, на Германию, описывая эту же территорию как «чудесные берега, населенные всеми животными Эдемского сада, обладающей всеми чудесными красотами, которыми художник мечтал бы украсить картины сотворения мира»[201].) Более того, платой за то, что германцы считали малой ценой, стало усиление антигерманских настроений во Франции и открытое выражение поддержки Франции в речи Ллойд Джоржа.

Хотя в марте 1912 г. во время визита Голдена в Берлин была предпринята попытка заключить соглашение с Британией, было ясно, что германское адмиралтейство изменит программу строительства флота только после безоговорочного обещания Британии придерживаться нейтралитета в европейской войне. Ко времени визита Голдена прошли выборы в рейхстаг в январе 1912 г., на которых победили социал-демократы. Бетман воздерживался от тактики Бюлова и шел на выборы с националистическими лозунгами, потому что не желал дразнить правых и подвергаться их критике. Он писал своему другу:

«Мы должны сделать все для защиты на море и на земле, что позволяют наши финансы, но не угрожающими криками, а как можно в более спокойной тишине. Тогда мы сможем все сделать с Британией, невзирая на увеличение флота, так, чтобы не дошло до войны. Вот для чего я работаю, но сопротивление с каждой стороны вряд ли может быть преодолено»[202].

Вскоре он столкнулся с требованиями увеличения флота, которым он не мог противостоять. Кайзер заявлял: «Мое терпение и терпение германского народа на исходе»[203] — и выражал величайшее презрение к любым аргументам по поводу того, что финансовые расчеты ограничивают увеличение флота. Националистические организации, объединенные в «Военный союз», предназначенный для укрепления армии и подготовки всех частей общества, особенно молодежи, к войне, все более резко критиковали правительство. В 1913 г. возрос не только флот, но и численность армии.

С 1911 г. Бетмана не раз призывали уйти в отставку. В марте 1912 г. Бетман подал в отставку, потому что кайзер в одном из своих приступов паники телеграфировал послу в Лондоне, что если Британия собирается укреплять свой флот в Северном море путем вывода кораблей из Средиземного моря, это немедленно приведет к мобилизации в Германии. Ко времени подачи в отставку канцлер успокоился и постарался подвести итог своей деятельности: