Истоки первой мировой войны

Англо-германские переговоры о разделе португальских колоний проводились одновременно с обсуждением участия Британии в контракте на строительство Багдадской железной дороги, вопросов установления экономического контроля и политического влияния в Месопотамии. К 1914 г. они все больше подчинялись ее дипломатическим и стратегическим потребностям.[305]. История проекта строительства железной дороги от Константинополя до Персидского залива очень сложна и вскрывает многие стороны империализма начало двадцатого столетия. В 1889 г. германская группа, возглавляемая немецким банком, выиграла концессию на строительство первой железной дороги через Анатолию, и в 1899 г. они получили подтверждение от оттоманского правительства на следующий этап. В 1903 г. германские представители были отозваны. Кайзер, со времени своего визита в Константинополь в 1898 г., выступал как друг и покровитель Турции и исламского мира, но у Германии не было достаточно денег на такой большой и дорогой проект, и она постаралась собрать их в Лондоне и Париже. Результат был неплохо подытожен А. Дж. П. Тейлором: «Во Франции финансовые круги приветствовали участие, политические были против, и политики выиграли. В Англии политики одобряли, финансисты отнеслись враждебно, и финансисты победили»[306]. Французское правительство сомневалось в возможности взаимодействия с германцами, во-первых, потому, что Россия была серьезно настроена против этой цели, во-вторых, потому, что они считали, что Багдадская железная дорога ущемит интересы уже существовавшей французской железной дороги в Сирии. Оно сознавало степень конкуренции за турецкие заказы между Круппом и французскими оружейными фирмами, и таким образом было намерено противодействовать любому усилению экономики Германии. Соответственно, французское правительство делало все, что могло, чтобы остановить французских банкиров, которые рассчитывали сделать деньги на участии в строительстве этой дороги.

В Англии, напротив, консервативное правительство, и особенно министр иностранных дел, лорд Лэндсдоун, считали, что участие в создании железной дороги упрочит связи с Индией и укрепит положение Британии в Персидском заливе[307]. Эти соображения не разделяли те, кто надеялся на улучшение отношений с Россией и учитывал российские претензии на Среднем Востоке. Обе группы сознавали, что соотношение сил меняется, но все-таки было неясно, как поступит Британия. Влиятельные публицисты, обеспокоенные германской политикой мирового господства, получили поддержку Джозефа Чемберлена. В результате антигерманской кампании в консервативной прессе, поддержанной влиятельными политическими деятелями, британские финансисты вышли из проекта Багдадской железной дороги, в то время как правительство ограничивалось формальными заявлениями о своих намерениях сохранить сферу британских интересов в Персидском заливе.

В соглашении 1907 г. британское и российское правительства установили свои сферы влияния в Персии. Таким образом, казалось, была устранена любая прямая угроза заливу со стороны России. Между тем внутреннее положение Турции изменилось в результате Младотурецкой революции 1908 г. и поражения Турции в Первой балканской войне. Как британцы, так и германцы были обеспокоены, что они могут потерять влияние на турецкое правительство, чье будущее было неясно. В это же время изыскивались деньги для заключительной части железной дороги от Багдада до Персидского залива. Теперь появилась основа для англо-германской сделки: германские строители железной дороги нуждались в деньгах, им также было необходимо подтверждение Британии в международном правлении о контроле за турецкими таможенными пошлинами, поскольку турки собирались увеличить годовой доход путем поднятия тарифов, если им придется платить Багдадской железнодорожной компании за каждый построенный километр пути.