Конечно, итальянская империалистическая война была одной искрой «длинного бикфордова шнура»[315]
, как назвал один историк, связывающий начало первой мировой войны с отдаленными истоками войны на Балканах.Начало войны в 1914 г. не было вызвано насущными империалистическими противоречиями, а германские посягательства на колониальные территории могли быть удовлетворены путем соглашения с Британией, если бы Германия была готова умерить свои притязания на военно-морское превосходство и мировое господство. Слабые государства, такие, как Марокко и Оттоманская империя, сами по себе являлись настоящим искушением для империалистов, так что франко-германские разногласия в Марокко и итальянские претензии в Триполи могли создать кризис еще в 1911 г., который добавился бы к нестабильности международной системы. К 1914 г. колониальные конфликты на севере Африки и на Среднем Востоке были подчинены более широкой модели международных отношений. Кризис в Марокко был разрушен путем компромисса, достигнутого между Францией и Германией, что не устраивало вполне ни одну из сторон, но важность кризиса состояла не столько в специфическом разделении территории Африки, сколько в общем усилении гонки вооружений, поддержанной новой волной националистической пропаганды с обеих сторон границы. К 1914 г. психологические последствия зарождения империализма были более значительны, чем обычные территориальные приобретения или потери.