Истоки первой мировой войны

Старые империалистические противоречия не исчезли, но они отошли на второй план благодаря новым союзам, возникшим из-за амбиций Германии занять место среди мировых держав. Ряд мелких несогласий продолжал осложнять отношения между Британией и Францией несмотря на их союз. И они ухудшались, поскольку началась война, а возможность распада Оттоманской империи оживила старые подозрения и вызвала новые амбиции. Хотя снова и снова и в Лондоне, и в Париже необходимость взаимной поддержки против Германии вела если не к разрешению этих разногласий, то по крайней мере к желанию временно забыть о них. Отношения Британии с Россией были более сложными. Хотя англороссийское соглашение 1907 г. ликвидировало конфликтные вопросы о границах двух империй в Афганистане, Тибете и Персии — местные противоречия и старое недоверие, которое началось очень давно, все еще рождало проблемы. Соглашение критиковалось в обеих странах, частично потому, что признание британской и российской сфер влияния в Персии совпало с революцией там, в которой обе стороны старались получить британскую или российскую поддержку[316]. И российские и британские военные понимали, что слишком много вложено в интересах дипломатического соглашения. В Англии многие либеральные сторонники Грея, а также британский посол в Тегеране были оскорблены, когда британское правительство договорилось с контрреволюционерами пророссийского толка. Невзирая на моменты напряжения, Грей и министерство иностранных дел последовательно жертвовали своими интересами в Персии и на Дальнем Востоке ради союза с Россией. Отношение Британии к России оставалось двусмысленным: Россия была крупным союзником против Германии, но некоторые руководящие чины министерства иностранных дел боялись, что Россия, когда совсем оправится от потрясений 1905 г., опять станет главным империалистическим соперником Англии. Русские могли создать чрезвычайные затруднения на Среднем и Дальнем Востоке и могли серьезно поколебать положение Британии в Индии. Артур Николсон, постоянный подсекретарь министерства иностранных дел, в апреле 1913 г. писал: «Для меня это такой кошмар, что я должен почти любой ценой поддерживать дружбу с Россией»[317]. В мозгу Николсона всегда таился страх — не собирается ли Британия потакать России хотя бы в незначительных вопросах. Другие советники британского правительства думали, что соглашение с Россией могло быть еще раз обговорено таким образом, чтобы защитить интересы Британии, особенно в Персии. Спор между теми, кто весной 1914 г. думал, что наступило время согласиться с претензиями России и теми, кто, как Николсон, верил, что дружба с Россией должна сохраниться любой ценой, чтобы Британия имела возможность противостоять Германии, не был решен, он был прерван событиями июля 1914 г.

Отношения Британии с Индией занимали центральное место в делах империи и были ключом британской внешней политики более века. Индия оставалась главным британским рынком и благодатным полем для вложения капиталов, а также прямым источником правительственных доходов. В то же время либеральное правительство столкнулось с фактом, что во время обсуждения будущего империи, которая в конце концов должна была трансформироваться в ассоциацию самоуправляемых доминионов, система управления в Индии становилась все более и более ненормальной, а национальное движение росло, хотя оно еще не представляло угрозы (она наступила через десять лет). Георг V в 1911 г. предложил, чтобы правление Британии в Индии было крепче, чем когда-либо. До сих пор считалось актуальным, что лорд Керзон сказал в 1901 г.: «Если мы потеряем (Индию), мы сразу откатимся назад в ряд государств третьего сорта[318].