Истоки первой мировой войны

Любое правительство, даже диктаторское, хочет быть уверенным в общественной поддержке перед началом войны. По этой причине, как мы видели, каждое правительство, которое объявило войну в 1914 г., старалось так преподнести свое решение, чтобы быть поддержанным большинством населения. Французы защищали землю Франции от нового вторжения Германии, германцы защищали землю от орд казаков и т. д. Но настроение, с которым народы Европы приняли и в некоторых случаях даже приветствовали идею войны и временно забыли о своих социальных и политических разногласиях, не было результатом того, что их правительства оправдывали свои политические решения. Оно основывалось на соединении национальных традиций и отношений, которые формировали взгляды о природе государства и его власти, усиливалось учебными программами в школах за последнее десятилетие и особенностью языка, на котором политики и журналисты обсуждали международные отношения. Анализировать комплекс убеждений, позиций и аккумулированного интеллекта нации — очень трудно. Создать нечто, что можно было бы назвать «настроением» Европы в 1914 г., вероятно, невозможно. Мы не в состоянии детально изучить мнение большинства людей, даже там, где существуют материалы по этой теме и они доступны. Работа Жан-Жака Беккера 1914 г. — «Великая война и французский народ»[323]. в которой немало говорится об настроении французского народа в момент мобилизации, также убеждает нас в том, что методы сбора информации и сам процесс сбора достаточно ограниченны.

Тем не менее свидетельства, имеющиеся у нас, изучение отношения народов й правительств, доказывают, что во всех участвовавших странах были свои факторы, которые помогали создавать настроение, сделавшее войну возможной. Хотя, по крайней мере с 1905 г., как мы видим, Европу потрясла серия международных кризисов, которые вызвали разговоры о войне, и хотя некоторые писатели и большинство генералов и адмиралов считали, что международный конфликт неизбежен, кризис июля 1914 г. стал неожиданностью для многих людей. В самом деле международные обозреватели считали, что ситуация в начале 1914 г. была более обнадеживающая, чем в течение нескольких предыдущих лет: последствия Балканских войн обошлись без конфликта между великими державами: «дело Заберни», после которого можно было ожидать усиления напряженности между Францией и Германией, во Франции было воспринято довольно прохладно; хотя разногласия по флоту между Англией и Германией все еще порождали риторические фразы с обеих сторон, появились некоторые признаки того, что скорость строительства флота может быть снижена, и два государства дружелюбно вели переговоры о португальских колониях и о Багдадской железной дороге. Правда, в марте произошел взрыв обоюдных нападок в прессе Германии и России, в то время как стало известно о пошатнувшемся здоровье престарелого императора Франца Иосифа. Но казалось, что летом 1914 г. ничто не предвещало международного кризиса. Министерства иностранных дел Европы были заняты рутинной работой, как написал в мае постоянный подсекретарь британского министерства иностранных дел послу в Берлине: «Из печати вы увидите, что в Европе мало что интересного происходит, и если бы не волнения в Мексике, мы бы здесь находились в относительном покое»[324].