Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв.

«Слово о полку Игореве» — удивительный по своей уникальности и загадочности памятник древнерусской литературно-философской мысли. Широкой читающей публике «Слово» стало известно только в 1800 году, после его публикации, которую осуществили известный собиратель русских древностей граф А. И. Мусин-Пушкин, архивист А. Ф. Малиновский и историк Н. Н. Бантыш-Каменский. Публикация основывалась на древней рукописи, которую, по уверению А. И. Мусина-Пушкина, он приобрел в конце XVIII века в Спасо-Ярославском монастыре (г. Ярославль). Однако во время московского пожара 1812 года эта рукопись и большая часть тиража изданной книги сгорели вместе с домом графа. Таким образом, в распоряжении исследователей долгое время оставались только сохранившиеся книги издания 1800 года (на сегодняшний день известно и описано более 60 экземпляров этого издания). Позднее в архиве императрицы Екатерины II была обнаружена еще одна рукопись «Слова о полку Игореве» — это была копия с текста «Слова», переписанная рукой писца XVIII века. Как выяснилось, эта рукопись была подарена императрице Мусиным-Пушкиным. Издания «Слова» 1800 года и рукопись конца XVIII века — вот и все, чем располагают сегодня исследователи.

Уже почти двести лет продолжается тщательное изучение «Слова о полку Игореве». Так, было установлено, что текст «Слова» мог быть написан в промежутке между 1185 и 1202 годами. Были найдены параллели событий, описанных в «Слове», с летописными сюжетами, установлены исторические корни отдельных сюжетных линий «Слова» и т. д. Известно, что цитата из этого произведения воспроизведена в одной из книг 1307 года, а знаменитая «Задонщина», написанная в 1380 году, полностью базируется на образах «Слова», целых отрывках, фразах и словах.

И тем не менее «Слово» продолжает одаривать современных исследователей многими загадками. Например, до сих пор ведутся споры о том, кто мог быть автором этого произведения. Более или менее общепризнано, что автор «Слова» мог происходить из высшей дружинной или боярской среды. А вот из какого боярства — киевского, черниговского, галицко-волынского, из дружины самого Игоря Святославича — на этот счет существует много гипотез (так, академик Б. А. Рыбаков называет даже имя возможного автора — киевский боярин Петр Бориславич). Кроме того, в качестве автора называют и самого князя Игоря.

Многие места «Слова о полку Игореве» не поддаются однозначному переводу, а некоторые просто непонятны, ибо мы не знаем значения отдельных слов. Так, только в этом древнерусском произведении использованы слова «харалужные», «зегзица», «бусым», «хотию», «хоти», «стрикусы» и др. Уникальна и образно-мифологическая структура «Слова», не поддающаяся однозначному толкованию.

Сюжет «Слова о полку Игореве» связан с реальными историческими событиями — походом новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 году (об этом походе сообщает и летопись). Однако под пером неизвестного, но удивительно талантливого автора простой рассказ о воинском походе, занимающем в летописи всего несколько строк, превращается в мифопоэтическое и историко-политическое полотно, яркость и образность которого продолжают поражать и сегодня.

Князь Игорь с другими князьями выходит в поход на половцев.

Миниатюра из Лицевого летописного свода. 1568–1576 гг.

Главный образ, насквозь пронизывающий «Слово» и в то же время объединяющий собой все повествование, — образ Русской земли. По точному определению академика А. С. Орлова: «Героем „Слова“ является „Русская земля“, добытая и устроенная трудом великим всего Русского народа».

Интересы земли как древнего славянского мифопоэтического символа и как реальной основы бытия русского народа вообще ставятся в «Слове» на первый план. Так, рассказывая о междоусобицах XI столетия, когда начались распри между потомками Ярослава Мудрого, инициатором которых в «Слове» называется внук Ярослава, черниговский князь Олег Святославич, вошедший в историю под именем Олега Гориславича, автор с горечью пишет о заброшенной земле: «Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотять полетети на уедие». Сами битвы противопоставляются созидательному земледельческому труду: «Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше». Или: «Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука».