Историческая библиотека

33. (1) Консул Назика[5] был человеком выдающимся в своем положении, и был также почитаем за свое благородное происхождение. Он происходил, по сути, из рода, чьи отпрыски приобрели имена Африканский, Азиатский и Испанский, ибо один из них покорил Ливию, другой — Азию, а третий — Испанию, каждый завоевал себе прозвище, означавшее его достижения. Но в дополнение к высокой репутации своих предков, в целом, он имел в лице отца и деда двух самых выдающихся людей в Риме. Оба, каждый на момент своей смерти, занимали должности лидера сената[6] и "первого оратора", и, кроме того, дед[7] указом Сената был признан "лучшим" человеком в государстве. (2) Так как было найдено написанным в оракулах Сивиллы, что римляне должны учредить храм Великой Матери Богов, что ее святыни должны быть получены из Пессинусы в Азии, и приняты в Риме собранием всего народа, вышедшего навстречу им, что самые благородные мужчины и женщины... добродетельная женщина... и что они должны возглавлять приветственную процессию, когда она будет иметь место, и получат святыни богини. Когда сенат действовал во исполнение указаний оракула, Публий Назика был признан лучшим из всех мужчин, а Валерия, как лучшая из женщин. (3) Но не только он был известен своим выдающимся почитанием богов, но он был известен как политик, и как человек, который проницательно излагал свое мнение на публичных обсуждениях. После Ганнибаловой войны, например, Марк Катон (подражающий Демосфену) ввел в практику отмечать, каждый раз, когда в сенате спрашивалось его мнение, что "Карфаген не должен существовать", и он повторял это даже тогда, когда не уместные предложения ставились перед сенатом и различные вопросы, в свою очередь, рассматривались. Назика[8], однако, всегда выражал обратное желание: "Карфаген должен существовать во все времена." (4) Теперь, не взирая на какую-либо точку зрения, казалось, сенат принял во внимание заслугу, что Назика считался наиболее разумными членами как человек несравненно наилучший. Сила Рима должна быть судьей, думали они, но не из-за слабости других, но, проявляя себя более великой, чем великие. (5) Кроме того, до тех пор пока существовал Карфаген, порожденный им страх вынуждал римлян жить вместе в гармонии и править своими подданными справедливо и с доверием к себе, что было гораздо лучшим средство для поддержания и расширения империи; но после того, как соперничающий город был разрушен, стало слишком очевидно, что на родине будет гражданская война, и что ненависть к руководящей власти будет возникать между всеми союзниками по причине жадности и беззакония, с которыми римские магистраты управляли ими[9]. (6) Все это действительно произошло в Риме после разрушения Карфагена, которое принесло с собой следующее: опасная демагогия, перераспределение земли, крупные восстания среди союзников, длительные и страшные гражданские войны, и все прочее, предсказанное Сципионом. Кроме того, он был сыном человека, который, как старейшина и вождь сената[10], убил собственной рукой Тиберия Гракха, когда тот пытался завоевать абсолютную власть. (7) Народные массы были недовольны и гневались против преступников, совершивших это деяние, в то время как трибуны даже тащили сенаторов, одного за другим, на трибуну и требовали сознаться, кто является фактическим убийцей. Все прочие, опасаясь, запальчивости и жестокости со стороны толпы, отнекивались или давали путанные и противоречивые ответы. Один Сципион признал, что убийство было совершено им, добавив, что без ведома остального города Гракх был нацелен на тиранию, и что только он и сенат не были обмануты. Толпа, хотя раздраженная, успокоилась, из благоговения к достоинству человека и его откровенному заявлению. (8) Теперь, сын этого человека[11], который умер в году, о котором идет речь, также оставался неподкупным на протяжении всей своей карьеры, и так как он принимал участие в общественных делах и проявил себя как истинный приверженец мудрости, и не только на словах, но всем своим образом жизни, его наследная добродетель, действительно, соответствовала благородству его происхождения.