Историческая наука в эпоху нео–Возрождения

Мы живем в «счастливую» эпоху, когда историк может быть совершенно «независим», так как от него ничего не зависит. В современной России научное сообщество отключено от политической элиты (с последующим впадением в нищету значительной части научных работников). Механизм просвещения в современной России (как и в современных обществах вообще) испытывает естественный кризис из–за его низкого влияния (как и науки) на средства массовой информации. Фундаментальные работы, выдерживающие все правила поиска истины, принятые в науке, выходят малыми тиражами (иногда — сотнями экземпляров). Публикации большими тиражами зависят от коммерческой востребованности или государственного финансирования, но не от научной точности. Чтобы спастись от бедности, часть научного сообщества пытается сочетать собственно научную деятельность с коммерческой, по сути публицистической. Но тут ученый проигрывает публицисту, так как последний — свой в системе СМИ и развлекательной литературы, а историк — чужак, носитель совершенно другого речевого жанра. Историк, участвующий в строительстве мифов, всегда менее последователен, чем публицист, не связанный уважением к знанию. При этом носители власти считают, что созданный публицистами миф может заменить научный метод. Такая позиция вполне понятна, но власть и развлекающиеся граждане оказываются неготовыми к столкновению с реальностью, которая не совпадает с господствующим мифом. Господствующие мифы существуют всегда, но для современного общества крайне опасно снятие их рациональной основы и различия в уровне компетентности элит и обывательской массы.

В руках науки остаются справочная литература и экспертиза учебной литературы. Но, как мы уже говорили, роль институтов просвещения в современном российском обществе значительно ослабла, и этот процесс ослабления, судя по всему, не завершен.

На закате индустриализма мы снова живем в условиях, подобных эпохе Возрождения, знаменовавшей его зарю. Носители научного знания представляют собой тонкую сеть интеллектуалов, изолированных от важнейших институтов общества. Но, может быть в силу социального положения, они как никогда близки к народу. Вызывая раздражение у представителей власти и журналистов, носители таинственного сложного Знания вызывают симпатию, сочувствие и интерес со стороны обычных людей. И в этом — залог будущей востребованности науки. Если возродится потребность общества в рациональном самосознании, если наука восстановит свои позиции в трансляции исторической традиции, если она будет снова востребована в деле лечения язв общественного сознания, то у общества есть шанс избавиться от слепоты.