Историческая проза

Затем Александр воплотил в жизнь другие реформы: финансовую, судебную, земскую, военную, городского самоуправления, образования. В, общем, Александр был в постоянном движении, достигал новых целей, политика его неслась как упряжка коней с бубенцами.

Но что его беспокоило по-настоящему? И что творилось у него на личном фронте?

Он уже долго состоял в крепком и красивом, как янтарный сундук, браке с Марией Александровной, женщиной, часто болеющей, но доброй, занимающейся активно благотворительностью ( она спонсировала «красный крест», православных людей, притесняемых в других странах). Прекрасная, и тихая, как лебедь, она нежно подставляла плечо мужу, но Александр не оценил это. Скоро у него появилась любовь: Екатерина Долгорукая, юная, краснощёкая девушка, прибравшая Александра в свои руки.

В этот вечер Александр надевал лучший мундир. Жена тихо подошла к нему и с нежным упрёком заговорила:

– Дорогой, я же вижу, что ты не по государственным делам ездишь. Народовольцы три раза уже пытались загубить твою жизнь. Может, для твоей безопасности, ты перестанешь рисковать? Не езжай… или пусть она живёт во дворце…

– Гадалка сказала мне, что я переживу восемь покушений, так что будь спокойна! И у меня нет никого, кроме тебя! – отшутился Александр, но на душе у него была жуткая метель.

Его мучило, что он обманывает жену, с которой прожил столько лет, которая болела, которая любила его, дарила ему прекрасных детей. Совесть очень неприятно колола императора.

А ещё нервозности императору добавляли теракты против него, руки его дрожали, хоть он и мужественно шутил над этой проблемой…

Недовольные реформами, особенно организация «народная воля» стреляли в императора, подрывали его поезда, и даже столовую, но каждый раз происходила «роковая ошибка» или «тотальное везение» и Александр второй оставался жив.

Вот и сейчас император шёл пешком к своей возлюбленной, когда в него начали стрелять! Нервы императора дрогнули, он прикусил губу от волнения, но как человек с самообладанием и военной выдержкой, стал уходить зигзагом. Это спасло Александру жизнь.

Теперь же он стоял рядом с сидящей на стуле миленькой Екатериной, которая одела к приезду императора новое розовое платье с бантами и кружевами, и объяснялся с ней:

– Милая моя, как я люблю твои кудри, твой гибкий стан! Я ждал тебя всю жизнь! О, если бы я был султан, ты бы была моей любимой женой! Я в плену у тебя! Переезжай во дворец! Хоть у меня есть жена, я всё равно люблю тебя! Я озолочу тебя!

– Уже собираю вещи… – с кокетством ответила молодая женщина и хотела поцеловать Александра, когда случилось то, что заставило смутиться любовников: тихо и величаво в голубом пальто и белой шали вошла, сияя смиренным взглядом распахнутых глаз, Мария Александровна.

Александру стало очень стыдно, но он понимал, что оправдываться бесполезно. Он отвёл взгляд чуть склонённой головы и прошептал:

– Не ходи в таком лёгком пальто, простудиться можно…

Мария горько попыталась улыбнуться и изрекла:

– Сколько счастливых минут, Александр, было у нас, помнишь? А наших детей ты любишь? Но ты всё забыл. Что ж, я болею, приводи Екатерину во дворец, быть может, она скоро станет императрицей. А я буду молиться за вас…

Мария Александровна ушла, а Александр пристыжено стоял и молчал, но слово сдержал: Екатерина стала жить во дворце и родила детей Александру.

Потом, когда в рай отошла Мария Александровна, Екатерина стала императрицей, но не надолго: бомба всё-таки нашла Александра…

Жаль царя и мальчика, который случайно подбежал к карете в момент взрыва…

После сорока дней траура на трон всходил сын Александра второго: Александр третий Александрович.

Новый император в простых кирзовых сапогах, портках и рубахе возвышался, как Геракл, в зимнем саду. Вид его был громоздок, величественен и грозен. Он был подобен утёсу или чугунному монументу сфинкса. В руках он держал документы, с которых хотел начать своё правление.

– Ну, что, Геркулес мой, завтракать идёшь? – ласково спросила его жена, Мария Фёдоровна, и положила руку на могучее плечо мужа.

Александр Александрович не выдержал и закрыл лицо рукой, чтобы скрыть слезу.

– Я понимаю, тебе сейчас очень не просто, твой отец почил. Но надо жить дальше, только движение вперёд! А если хочется что-то вспомнить или поплакать, так это не страшно, я всегда готова выдержать и поддержать тебя… – изрекла Мария, и, несмотря на очень хрупкий стан и маленький рост эта прекрасная женщина казалась великой в этот момент, в ней был стержень.

Александр позавтракал большим бутербродом, отдал денщику мундир, чтобы тот занялся его починкой, а сам продолжил заниматься документами.

А вскоре при всём честном народе был прочитан манифест о незыблемости самодержавия, в котором были строчки: «…А на нас лежит ответственность…». Народ манифеста не понял, но за эти строки быстро окрестил манифест «ананасовым».