Исторические миниатюры. Как отвага, скука и любовь сформировали мир

Он выделялся среди других парламентариев тем, что был членом демагогической и экстремистской группы, называвшейся «кабаны», а также своими плохими ораторскими способностями. Рамон успел попасть в такое количество передряг и получить столько тумаков, что в конце концов принял благоразумное решение молчать. В 1935 году правительству удалось от него избавиться и отправить в Вашингтон в качестве атташе посольства. Там он и находился год спустя, когда его брат и другие военные восстали против Республики. Это его не слишком удивило. Более того, много лет назад полковник Гуарнер, которому будет отведена роль проигравшего в надвигавшейся трагедии, спросил Рамона о преданности брата: «Из-за своих амбиций Пако[45], – ответил он, – мог бы убить нашу маму, а из-за самонадеянности – покончить с нашим отцом». И все же Рамон предпочел не вмешиваться и ждать.

Часто говорится, что во время гражданской войны брат идет на брата, однако в случае с братьями Франко этого не произошло, потому что народный герой, революционный заговорщик и бывший радикальный депутат вновь начал служить брату, едва того провозгласили Генералиссимусом. А Пакито, теперь Каудильо[46], решил закрыть глаза на прошлое Рамона и поручил ему управлять своей авиацией, чтобы брат помог ему выиграть начатую бойню. Рамон ему в этом помог, но не выжил.

* * *

Последний полет. В октябре 1938 года Рамон в последний раз сел в самолет. Перед самым отлетом сопровождающая его группа фалангистов, которые одновременно были и сопровождением, и конвоем из политических комиссаров, была отозвана. Впрочем, несмотря на эту странную, случившуюся в последнюю минуту перемену, и отвратительную погоду, Рамон решил взлетать. Неясно, был ли это обычный разведывательный полет или же он вновь собирался бомбить Валенсию или Барселону, город, который избрал его депутатом, но самолет, поднявшись в небо по странной ломаной траектории, исчез в облаках – и появился только на земле, у мыса Форментор. На борту не было ни одного выжившего. Тело Рамона вскоре нашли, однако официального расследования не последовало. О происшествии сообщалось только то, что «он погиб в авиакатастрофе в результате плохой погоды». И все.

Возможно, мы так и не узнаем, было ли это на самом деле простое происшествие или же, как болтали злые языки почти с самой его смерти, самоубийство или саботаж. Сестра Рамона, Пилар, даже обвиняла в случившемся масонов. В любом случае Рамон не дожил до того, чтобы, к своему несчастью, увидеть, как его брат станет абсолютным победителем в этой войне. Не увидел он и того, как впоследствии Франко установил в стране террор, по законам которого Рамона должны были бы расстрелять. Но даже если и так, то и это его не слишком бы удивило. Рамон всегда знал, на что был способен его брат. Например, за два года до смерти, в первые часы переворота, когда он узнал, что генерал Франко наконец присоединился к военному восстанию, командующий Рамон Франко воскликнул: «Вы не знаете моего брата! Это самый опасный человек Испании – и лучше было бы его убить!»

Бросить факелы в Тибр О том, как Август создал новый режим для нового мира и как его дочь за это поплатилась

Rerum gestarum divi Augusti[47]. 3 апреля 13 года н. э., за шестнадцать месяцев до своей смерти, чувствуя, что конец жизни приближается все быстрее и быстрее, старый Август, первый император Рима, решает привести свои дела в порядок и оставить завещание. На тот момент ему было 74 года, свое завещание он составил в двух текстах, которые оставил на хранение весталкам, хранительницам священного огня города, чтобы после смерти этот документ был открыт и прочитан в Сенате. Помимо завещания, он также отдал им три других свитка, содержащих различную информацию. Первый документ был своего рода руководством по проведению похорон, третий представлял собой подробный отчет о ситуации римского государства. Впрочем, самая важная информация, скорее всего, скрывалась во втором документе – в нем Август от первого лица рассказывал о своей жизни именно так, как ему хотелось, чтобы о ней помнили. Именно поэтому он приказал после своей смерти вписать этот текст на две колонны в его мавзолее, а также воспроизвести его во всех уголках империи. Это не имеющее аналогов пропагандистское творение известно благодаря словам, с которых оно начинается, и звучат они примерно так: «Перечень деяний божественного Августа, при помощи которых он подчинил мир власти римского народа»[48]. И у него были причины так говорить. Ведь, в конце концов, он был первым императором.