Исторические миниатюры. Как отвага, скука и любовь сформировали мир

Впрочем, он никогда не хотел таковым казаться. К примеру, вот что он написал в эпиграфе: «Девятнадцати лет от роду по собственной инициативе и на частные средства я набрал войско, с помощью которого вернул свободу государству, попранному кликой». Этими словами он подвел итог десяти с половиной годам своего восхождения к власти. Таким образом Август объяснил, как и почему он, племянник и наследник Юлия Цезаря, разгромил убийц своего дяди и всех тех римлян, которые осмелились ему противостоять, пока не остался один: ради общего блага, чтобы положить конец столетию гражданских войн и сохранить мир и порядок старой Республики. И мир пришел вместе с началом его правления, и порядок царил повсюду. По крайней мере, так казалось со стороны. Выборов должностных лиц и некоего подобия разделения власти никто не отменял, но на деле всем и вся правил Август, потому что так решили Сенат и народ, будто бы у них в действительности был какой-то другой выбор. Навязывая и не упраздняя республиканскую конституцию, он добился того, что сумел законно, согласно народному мандату, быть избранным главой правительства, армии, религии и всего государства. Тем не менее Август не захотел носить титул выше титула принцепса, указывающий на то, что он был всего лишь главным гражданином, своего рода первым среди равных. Иными словами, Республика продолжала обращаться к нему именно так, институты оставались прежними, а решения продолжали приниматься от имени Сената и народа, однако в то же время весь мир прекрасно понимал, что система, навязанная Августом, была чем-то совсем другим. Этот новый режим со временем станет известен как Римская империя. Август изменил все, но сделал это для того, чтобы казалось, будто бы все оставалось как прежде.

Его самый большой страх, облако, омрачившее его последние годы, заключался в том, что эту империю, которой он правил в течение сорока лет, после его смерти ожидал крах. Был лишь один способ избежать этого: кто-то должен был унаследовать имя Цезаря и власть. Этот шаг подразумевал, что правление Римом превратится в династическую диктатуру, иными словами, абсолютную монархию во всех аспектах, кроме ее названия, что для римлян было совершенно неприемлемо, но возвращение к свободе прошлого означало бы еще одну гражданскую войну. Впрочем, на протяжении сорока лет правления Августа возможные кандидаты на его место один за другим умирали, поэтому император, составляя свое завещание, был охвачен страхом, и у него было слишком мало времени. Любой Цезарь был лучше, чем отсутствие Цезаря. Именно по этой причине своим преемником он выбрал пятидесятилетнего Тиберия Клавдия Нерона, своего пасынка – его родила в своем первом браке Ливия Друзилла, впоследствии ставшая женой Августа. Против этого выбора было множество аргументов, вот только других вариантов у Августа не было. Кроме того, большая часть этих аргументов исходила от человека, чье имя он бы предпочел забыть. От той, при упоминании которой в его присутствии Август говорил, что она – одна из его гнойников и раковых опухолей. Если сказать мягче, то «болячек» и «язв». Ее звали Юлия, и она была его единственной дочерью. В своем завещании он вспомнил о ней лишь для того, чтобы отдать повеление: ни при каких обстоятельствах ее не должны были хоронить рядом с ним.

* * *

Первая принцесса Рима. С самого начала все пошло не так. В день рождения Юлии ее отец развелся с ее матерью и заявил на дочь все права. Это случилось в 39 году до н. э., спустя всего год после свадьбы. Август, тогда еще двадцатилетний юноша в постоянной гонке за властью, женился по расчету, чтобы создать семейный союз, но вскоре понял, что жена больше не была ему нужна, и женился на той, кого действительно желал. Это была Ливия Друзилла, у нее был сын, и на тот момент она была замужем и беременна вторым ребенком. В любом случае, даже несмотря на то, что Август отрекся от ее матери, Юлия была его первым и единственным потомком. Если бы она была мужчиной, он бы растил ее как своего преемника, однако племянник Цезаря нашел другие способы, чтобы воспользоваться дочерью, например – превратил ее в одно из своих величайших оружий пропаганды. В конце концов, он был тем самым первым гражданином, который спас Республику от самоуничтожения и превратил Рим в державу невиданной силы. Он должен был подавать пример. А значит, и в отношении своей дочери тоже.