Исторические портреты

Русские, построившись в пехотное каре, отступили в полном порядке, отбиваясь от неприятеля до подхода подкрепления. Уносились все раненые, увозились все пушки. Наполеону они не оставили ни пленных, ни трофеев. Воронцовские полки выстояли против войск в течение 5 часов яростных атак и шквала артиллерийского огня.

Поведение генерала в огне сражения смотрелось безупречным. Он демонстрировал своим подчиненным и неприятелю изумительную личную храбрость и полное презрение к смертельной опасности, которая витала над ним в воздухе. Несколько раз, под пулями, подъезжал он к своим полкам и, подпустив французов шагов на 50, сам произносил командные слова для ответной пальбы из ружей.

Сражение при Краоне, одно из самых значимых в той военной кампании, дорого обошлось императору-полководцу Наполеону Бонапарту. Французы потеряли в нем более 5 тысяч человек, в том числе 7 генералов. Силезская армия союзников – на полтысячи человек меньше.

«За отличие в сражении при Краоне» генерал-лейтенант граф М.С. Воронцов в марте того же 1814 года удостоился полководческой награды – Военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия 2-й степени. Вскоре император Александр I пожаловал ему на смотре войск в Вертю звание генерал-адъютанта, что уже чисто формально вводило в окружение государя.

…После занятия Парижа Воронцов был поставлен во главе оккупационного корпуса (12-й пехотный), который оставался от победительницы России во Франции (на ее северо-востоке). Корпус входил в состав союзной армии под общим командованием герцога Веллингтона. Армия эта оставалась на территории побежденной Франции по решению Венского конгресса. Корпус состоял из почти 29 тысяч человек: двух пехотных и одной кавалерийской дивизий. Штаб-квартира находилась в городе Мобеже Энского департамента.

Граф М.С. Воронцов много сделал для укрепления престижа русской армии во Франции. Не допуская никакого умаления достоинства русского солдата и проявляя твердость в отношениях с французами, он в то же время жестко пресекал все случаи насилия над местными жителями.

Так, им подтверждается приговор одному из канониров артиллерийской бригады, избившему до смерти жителя города Коммерси, хотя суд установил, что зачинщиком драки был француз. Суд приговорил прогнать канонира шпицрутеном 3 раза через 500 человек и затем отправить в Россию.

Воронцов сумел наладить дисциплину в Русском оккупационном корпусе. За время его пребывания во Франции (немногим более 3 лет) общие потери составили примерно 3 процента от численности корпуса (по расчетам командования ожидалось больше):

«умершими в госпиталях – 595 человек; умершими при полках – 96 человек; «убито разными случаями» – 16 человек; утонуло – 21 человек; расстреляно (по приговору суда) – 7 человек; бежало – 280 человек. В итоге потери корпуса насчитывали 1015 человек, но, учитывая пойманных после побега и возвращенных на службу 155 человек, убыль в корпусе в течение трех лет составила 860 человек».

По наблюдениям современников, русские во Франции, «следуя примеру своего начальника, были приветливо горды с жителями», жили широко, по русским обычаям, что отличало их от других союзников. За командование оккупационными войсками был награжден (от своего государя) орденом Святого Владимира 1-й степени и (от иноземного короля) французским орденом Святого Людовика. Что интересно, в возрасте 36 лет до Воронцова еще никому не удавалось получить Владимирскую звезду и крест высшей степени.

Для жителей побежденной страны Михаил Семенович остался гуманным, достойным уважения человеком. За ним тогда и закрепилось представление как о начальнике либерального толка. Думается, что император Александр I знал, кого можно было оставить в побежденной Франции на три года командиром русского оккупационного корпуса. Воронцов был и аристократ, и молодой перспективный генерал, и популярный в армии и обществе человек «с идеями» подающего большие надежды государственника.

Показателен такой штрих для будущего государственного поприща титулованного М.С. Воронцова – для его кавказского наместничества. Будучи во Франции, он вел большую переписку со своим боевым товарищем по Отечественной войне 1812 года А.П. Ермоловым, который получил назначение наместником в Тифлис. Воронцов словно предчувствовал, что пройдет какое-то время, и ему снова придется «обрести» в своей биографии пылающий войнами, мятежами и заговорами Кавказ. Так оно и случилось спустя 30 с небольшим лет. А пока графу приходилось начальствовать той частью военной силы России, которая была оставлена вместе с другими войсками союзников «наблюдать за побежденной Францией».

Такой немаловажный штрих к его биографии: при возвращении корпуса в 1818 году в Отечество Михаил Семенович заплатил все частные долги, имевшиеся у русских офицеров во Франции. На эти цели он без лишних колебаний в правильности такого поступка выделил из личных средств огромную сумму в 1,5 миллиона (!) рублей ассигнациями. Этот поступок графа Воронцова «наделал много шума и во Франции, и в России».