Исторические портреты

Главной ударной силой гарнизона смоленской крепости всегда считались местные дворяне и «дети боярские» (общее число их достигало тысячи ста человек) и дворяне из близлежащих небольших городов (Дорогобужа, Вязьмы, Рославля, Брянска, Серпейска, Почепа), которых насчитывалось четыреста—пятьсот человек. Основу же гарнизона составляли четыре «приказа» (полка) стрельцов общей численностью около тысячи семисот человек и двести пушкарей. В результате, на каждую башню и примыкавшее к ней «прясло» стены приходилось при защите города от неприятеля не менее ста хорошо вооружённых и обученных воинов. Теперь же большая часть дворян и «детей боярских» и три стрелецких «приказа» ушли из Смоленска, гарнизон сразу уменьшился более чем на две тысячи опытных воинов. Но воевода Михаил Шеин пошёл на такой риск. Он считал (и не без оснований!), что решающие события освободительной войны происходили тогда на севере, под Торжком и Тверью.

Хотелось бы подчеркнуть ещё одну сторону деятельности смоленского воеводы Михаила Шеина в 1608—1609 годах, на которую пока не обратили внимание военные историки. Михаил Шеин фактически выступал организатором стратегической разведки на западном направлении обороны Российского государства. Через Смоленск приходили в Москву вести о внутренних делах Польши и Литвы, о подготовке короля Сигизмунда III к большой войне.

О том, что польский король готовится к походу на Москву, чтобы посадить на русский престол королевича Владислава, воевода Шеин узнал в самом начале 1609 года. Его разведчик доносил из Польши: «Ино кажут, что скоро после сейму (што теперь ужо зачалсе тому три недели), то мают именно итти с королевичем на царство Московское; а ужо людей ратных при королевиче собралося осмнадцать тысячей конногокопейника, а иные желнеры уже в Борисове, семнадцать сот, што я их и сам иных видел… ино сказали мне именно, што под весну мают итти под Смоленск и на Москву с королевичем». Сведения, как видите, очень конкретные, с указанием численности королевского войска, со ссылкой, что «сам видел»!

29 января 1609 года воевода Шеин получил от своего человека в Польше предостережение: «А и теперь вы бережитеся, чтоб на вас тайно не пришли желнеры, бо мыслят урватца к Смоленску, чтобы здобыч взять».

Попытку Александра Гонсевского в апреле 1609 года завязать прямые переговоры со Смоленском воевода Шеин тоже использовал для сбора разведывательных сведений. 15 апреля из Велижа возвратился его посланник Юрий Буланин, ездивший к Гонсевскому «с листом», и привёз много интересных сведений о планах короля Сигизмунда III и о тайных целях велижского старосты. По его донесению, король Сигизмунд III, королевич Владислав и «радные паны» находятся в Кракове, а к «Николину дню» собираются отпустить королевича в Вильно и отправить будто бы с посольством к царю Василию Шуйскому, а на самом деле он пойдёт с войском, чтобы сесть государем на Московское царство. Сам Гонсевский домогается переговоров не для того, чтобы урегулировать пограничные конфликты и подтвердить условия мирного договора, а чтобы склонить смолян на сторону короля и тем самым облегчить поход Владислава. Вести прямые переговоры с Гонсевским и «съезжаться» с ним на рубеже воевода Шеин категорически отказался, пока поляки и литовцы русскую землю «пустошат и кровь крестьянскую проливают», возлагая тем самым на польского короля всю ответственность за шляхетские отряды, служившие «тушинскому вору».

Всё это смоленские воеводы доносили царю, как и сведения, полученные разведчиками из Дубровны, Орши, Копыси, Мстиславля. Разведчики приносили сведения от «сходников», которые «сходясь» с ними в условленном месте, сообщали обо всём, что удалось узнать в Литве. В частности, таким образом стало известно, что Юрий Мнишек просил короля о посылке войска в помощь «тушинскому вору», обещая взамен Смоленск, но потерпел неудачу. «Воевода Сандомирской на сейме королю от царя от Дмитрея присягнул в том, что мает вернуть и болши отдать Смоленск и Землю Северскую, просил у короля людей и король ему людей не дал». Это была информация стратегического характера, значение которой для планирования дальнейшей войны с «тушинским вором» трудно переоценить!

Не меньшее значение имели разведывательные данные, полученные через смоленского воеводу Михаила Шеина о том, что польские и литовские отряды, служившие под знамёнами «тушинского вора», отрицательно относятся к возможному воцарению в России королевича Владислава и не выполнят приказ короля, если он прикажет им присоединиться к своей армии. Оказывается, посольство из Тушина побывало у Сигизмунда III и «послы от жолнерем короля и панов рад просили, што б королевича на царство Московское не слали, и сказываючи им так: иж мы деи при Димитрее царику поприсегнули при нём головы покласть, хотя и против своей братии...» Эта информация тоже была особой важности.

Неудивительно, что сам Михаил Шеин превосходно разбирался в общей обстановке.