Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...

Всё! Прохода не было. Но был открыт большой залив Аляски. И он станет называться заливом Коцебу. Это произошло 6 августа 1816 года. А через два дня состоялось ещё одно открытие, иного рода. Дождь лил всю ночь. Научная группа переночевала на берегу, а утром на баркасе направилась к кораблю. Внезапно усилился ветер, поднялась волна. Начался шторм, в баркасе вдруг открылась течь, пришлось возвращаться на берег. К счастью, можно было найти много плавника и разжечь костёр, у которого моряки обсушились и приготовили пищу. Но именно благодаря шторму, заставившему вернуться на берег, и было сделано открытие. Доктор Эшшольц случайно обнаружил в береговом обрыве лёд, оказалось, что весь берег был изо льда.

Возвышаясь над морем на 100 футов (30 метров), ледяной обрыв уходил вдаль. Сверху его прикрывал слой грунта толщиной 10—45 сантиметров, изо льда тут и там вытаивали китовые кости и моржовые клыки. Коцебу и Эшшольц правильно заключили, что под действием солнечных лучей и тёплого воздуха лёд когда-нибудь растает и на месте высокого, гористого берега возникнет низина, заболоченная талой водой (а может быть, её полностью зальёт вода залива).

Почти одновременно с Коцебу подобный ископаемый лёд встретил на Новосибирских островах первый их исследователь Матвей Геденштром. Потом много будут говорить об исчезающих землях из-за таяния слагающего их льда. Ископаемый лёд найдут ещё в Якутии и на Таймыре. Но первооткрывателями этого явления были Эшшольц и Коцебу.

Поиск прохода на восток всё-таки продолжался. Особенно обнадёжил достигнутый 12 августа широкий рукав, в который втекала вода из моря. Один из американцев (так вполне справедливо называл Коцебу эскимосов), старый человек, уверял, что по этому рукаву можно дойти до моря. Он показал это в живых картинах: сел на землю, делая вид, что гребёт, потом остановился, закрыл глаза и лёг головой на руку. Эскимос повторил это девять раз, из чего можно было понять, что плыть надо до открытого моря 9 дней.

Ширина и глубина рукава была достаточна для гребных судов, да и вода была солоновата, похожа на морскую. На двух байдарах Коцебу и Шишмарёв с матросами попытались проникнуть по каналу как можно дальше, нащупывая фарватер. Но мели стали попадаться так часто, что дальнейшее продвижение стало затруднительным. Коцебу решил отложить поиск до будущего года. Байдары повернули назад к стоящему на якоре «Рюрику».

«Наступивший жестокий ветер увеличивал опасность нашего положения, в шлюпке открылась сильная течь; беспрестанно отливая воду, мы до крайности истощили свои силы... хотя мы ясно видели корабль, но до него оставалось две мили. Утомлённые матросы с крайним трудом могли грести против жестокого ветра... и при невероятных усилиях достигли «Рюрика» 13 августа утром. Нашим спасением мы обязаны только мужеству матросов, и я с большим удовольствием торжественно свидетельствую здесь, что в продолжение всего путешествия я был совершенно доволен поведением всего экипажа. Неустрашимое мужество и, твёрдость духа матросов всегда меня радовали...» Так писал О.Е. Коцебу в своей книге «Путешествие в Южный океан и в Берингов пролив», которая вышла в свет в 1821—1823 годах. «Самое затруднительное предприятие, совершаемое с русскими матросами, обращается в удовольствие», — заключил он.

Такое отношение к простым людям было характерно для большей части русских морских офицеров. Их обращение с туземным населением также отличалось гуманностью и терпимостью. В то же время Коцебу не идеализировал эскимосов, отмечая разнообразие их поведения. Были случаи агрессивного отношения к вторгшимся в их владения белым людям, были случаи откровенного обмана, попыток обмена заведомо негодного товара, причём эскимосы искренне радовались, если это им удавалось.

Был случай, когда аборигены панически бежали, опасаясь контакта с чужестранцами. Обычно эскимосы не соглашались подниматься на палубу «Рюрика», но если попадали туда, то, осматривая незнакомые предметы, выражали великое удивление. Для них русский корабль и его экипаж были первыми посланцами европейской цивилизации. Впрочем, с некоторыми её атрибутами аборигены уже познакомились через своих сородичей — чукчей. Из-за Берингова пролива попали к эскимосам выточенные из камня курительные трубочки, табак, железные копья, в одном из них Коцебу узнал изделие сибирского завода…

К чукчам, к их азиатскому берегу, отправился Отто Коцебу, покинув залив, по единодушному желанию его спутников названный заливом Коцебу. Но мысу, ограждающему северный вход в пролив, он дал имя Крузенштерна, взявшего Отто, ещё недоросля, в первое российское кругосветное путешествие.

«Рюрик» медленно двигался на юг, к Берингову проливу, преодолевая сильный ветер и густой туман. По мере приближения к Азии, постепенно увеличивались глубины и резко понижалась температура. Казалось, что произошла быстрая «переброска» из тёплого климата в холодный. За три часа температура упала с десяти градусов до пяти. Множество китов и моржей появилось в проливе.