Исторические сочинения о России XVI в

После ухода королевских послов послы великого князя оставались у Поссевино до поздней ночи (они это делали часто). И на его вопрос (а это могло бы помочь более быстрому заключению мира), что они имеют в наказе относительно Ливонии, они ответили довольно ясно и доверительно, и это дало ему возможность написать обо всем и отправить [написанное] с быстрым гонцом Яну Замойскому, великому канцлеру королевства польского и главнокомандующему, ведь ему король предоставил полную власть вести дела. В эту же ночь письма были отправлены в лагерь. Ответ на них пришел довольно не скоро (прошло почти 4 дня), и Антонио потратил много [усилий], чтобы уничтожить подозрения московских послов по отношению к королевским и чтобы как-то оправдать этих последних, которые говорили, что в записях их [полномочий] содержится самая полная возможность вершить все дела, поэтому [их полномочия] кажутся более полными, чем полномочия московитов, которые выражены в более кратких словах.

Прошло два дня, прежде чем Антонио убедил королевских послов принять участие в беседе, в которой по крайней мере могла бы пойти речь о шведском короле, и на четвертое [заседание] все опять собралить по обычаю у него.

18 ДЕКАБРЯ. ЧЕТВЕРТОЕ ЗАСЕДАНИЕ

Антонио Поссевино, которому отдали дело на рассмотрение, сказал: он признается, что то дело, о котором просили польские послы: о шведском короле, об отказе от титула и от права на Ливонию, имеет большее значение, чем могло бы показаться. И от верховного первосвященника он имеет поручение, чтобы при этом деле речь шла о шведском короле, как о друге святого престола. Ведь в Старице, где он [Поссевино] пять раз с большим усердием вел переговоры с великим князем как от имени его святейшества, так и от имени короля Стефана, великому князю не была неприятна мысль послать (а он это делал и раньше) в Швецию письма обо всем этом деле. И теперь ему кажется, что королю Стефану никаким образом нельзя отказаться от этой обязанности по отношению к своему родственнику и брату, и будет очень хорошо, если пресекутся поводы к новой войне. Поэтому, если послам великого князя есть что ответить по этому поводу, прежде чем он перейдет к другому вопросу, он охотно это выслушает.

Московиты ответили, что ничего (как они говорили и раньше) не имеют от великого князя в наказе об этом деле, но это может осуществиться с помощью шведских послов; они уже спрашивали у королевских послов, не имеют ли они каких-либо полномочий, касающихся шведского короля. Те ответили отрицательно, тогда они [московские послы] сказали: «Как же вы хотите вести переговоры об этом, даже если бы нам и была предоставлена какая-нибудь возможность, ведь ничего серьезного из этого выйти не может, в особенности потому, что между нашим великим государем и королем шведским есть и другие разногласия. Ведь в течение этих двух лет кроме ливонских крепостей и Корелы, он захватил Ивангород, Ям и, может быть, еще другие [крепости]».

Тогда Антонио, отметив отношение королевских послов к шведскому королю, а также ответив на вопрос московских послов, на который не смогли легко дать ответ королевские послы, сказал, что остается только одно, чтобы по крайней мере прошло [некоторое] время, пока не возникнет у короля шведского и великого князя московского взаимная возможность с помощью послов (даже если бы они этого и не захотели) обсудить все это дело. После того как московиты ничего не ответили на это, так как у них не было на это поручения от великого князя, все послы единодушно согласились перейти к другим [вопросам] (опустив только это дело). В особенности это касалось королевских послов, так как они имели в своих поручениях не приостанавливать дело заключения мира, если даже и будет исключен [шведский] король. Что же касается передачи титула и прав на Ливонию, московские послы сказали, что не имеют решительно ничего другого, кроме того, о чем они говорили [раньше]: [им] кажется несправедливым, что государь совершенно устраняется из Ливонии.

Так как из лагеря пока еще не прибыли письма от Замойского, которых ожидали Антонио и королевские послы, чтобы решить какое-нибудь из важнейших дел, был положен конец этому заседанию.

20 ДЕКАБРЯ. ПЯТОЕ ЗАСЕДАНИЕ