Исторические сочинения о России XVI в

Час тому назад я получил от вас, высокородные господа, письмо, в котором вы сообщаете, что окончательно решили не ехать дальше Запольского Яма, несмотря на то что раньше думали по-другому и сами предлагали нам, направляющимся туда, выбрать скорее деревню Пожеревицы. Ведь вы писали, что Ям настолько основательно сожжён казаками, что нигде нельзя найти даже кола, чтобы привязать лошадь, и во всей округе нет ничего, что могло бы быть в декабре месяце кровом для нас, наших людей и лошадей. И хотя это ваше новое предложение, высокородные господа, оказалось удобным не во всех отношениях, однако я очень легко убедил великих московских послов завтра рано утром за час до рассвета выехать вместе со мной по направлению к Пожеревицам и продвинуться вперед настолько далеко, насколько это будет угодно вам, высокородные господа, А что касается меня, то теперь, наконец, они пишут, что выбрали Пожеревицы из расположения ко мне, чтобы не лишить меня пристанища; но их не очень огорчает, что у меня почти до нынешнего времени не было, как и всего прочего, так и хорошего проводника, чтобы везти меня (среди двух армий и ударов железных ядер). Если бы я не усматривал [в этом] одну волю божью и не видел мысленным взором высокое желание великого первосвященника, которое имеет целью не какую-нибудь личную выгоду, а христианский мир, то для меня было бы более справедливо согласиться на изменение этого решения. А что касается того, что вы, высокородные господа, думаете, что [только] из-за своего упорства московские послы не отправились прямо к Яму, конечно, чтобы не солгать даже и ради шестисот польских царств, я считаю, что в этой их двухдневной задержке нет никакого преступления, и признаю, что при этом не может быть ни малейшего подозрения в упорстве: ведь, не дождавшись в Мшаге или Солече королевского конного сопровождения (которое им было обещано через двух гонцов), получив мои письма, они большими переходами быстро отправились из Новгорода в Бышковичи. Сами они ничего не предпринимали без ваших писем и предложений, высокородные господа. В какой мере соответствует международным правилам (чтобы не сказать христианскому или королевскому благочестию) то, что они остаются со мной среди отрядов казаков и других солдат, которые постоянно что-нибудь у них отнимают, не имея ни охраны, ни даже запаса корма для лошадей, который можно купить только за деньги, а для них нет никакой возможности добывать себе необходимое вылазками — пусть об этом судят сами высокородные господа послы. Кроме того, если верно то, что вы сами писали нам из Яма, а именно, что никого там не нашли, я не вижу, насколько бы помогло делу то, что мы, почти шестьсот конных людей, провели бы день и ночь под открытым небом, а если бы послы находились далеко от него, как много драгоценного времени было бы потеряно в эти дни, прежде чем они собрались бы ко мне все вместе. Но, по-видимому, и светлейший король, и расчет времени, и всё остальное требуют, чтобы дело закончилось в самый короткий срок. Таким образом, кто бы ни распоряжался делами, мы едем только с одним проводником — богом, который, так сказать, наш единственный пристав. И пусть высокородные господа знают, что между тем я не потерял времени, чтобы разузнать о тех делах, которые будут небесполезны для заключения мира.

Да исполнит вас Иисус своей мудростью и чистым желанием своей святейшей воли. Аминь,

Из деревни Тищенка, поздним вечером, 11 декабря 1581 года.

АНТОНИО ПОССЕВИНО — ЯНУ ЗАМОЙСКОМУ [307]

Несколько часов тому назад я получил письма вашей милости, датированные 8-м числом этого месяца[308], на которые я отвечу довольно коротко, потому что все, что я пишу светлейшему королю, я отсылаю в руки вашей милости для прочтения, и если бы у вашей милости появилась какая-нибудь мысль, она могла бы ее доложить его величеству. И я не сомневаюсь, что тотчас ваша милость отошлет ему все мои письма, запечатанные моей печатью, в связке со своими собственными. А то, что пишет мне ваша милость о некоторых убитых под псковскими стенами, и о 10 взятых в плен из числа знатных людей, первым из которых, по его словам, является Петр Колтовский[309], и о том, что войско подведено к Новгороду для оказания помощи Пскову, я позаботился, чтобы все это было прочитано московскими послами. Однако они удивились этому известию о войске, которое подведено [к Новгороду]. Но как бы там ни было, конечно, письма такого рода если их постоянно будут присылать ко мне и они будут содержать правдивые известия, небесполезны, чтобы выпытать мнения людей, старающихся их скрывать, так что в конце концов установится мир с помощью господа Иисуса Христа, который и есть наш мир.