Исторические загадки Мюнхгаузена

Из чего была сделана вся посуда на этом пиру?

Варианты ответов:

1. Из хрусталя.

2. Из сахара.

3. Из золота.

Ответ смотрите на с. 228.

* * *

…– Да, в тот период всем было ясно, что старым дням пришел конец и наступает совсем новое время. Немецкий рыцарь Ульрих фон Гуттен, друживший со многими учеными и поэтами, писал тогда: «Умы проснулись! Какая радость жить!» Кстати, и наше путешествие почти подошло к концу. Петя взглянул на часы:

– Нам еще минут двадцать ехать.

– О! Тогда ты успеешь решить одну задачу! Она о хитром средневековом ювелире и доверчивой знатной даме, которая не дружила с арифметикой.

Задача 114

У некой дамы был крест, состоящий из крупных бриллиантов. Женщина плохо умела считать, но прекрасно знала, что с какого бы из трех верхних концов креста она ни начала подсчет, у нее всегда получится девять бриллиантов. Однажды она, решив отдать крест в починку, обратилась к ювелиру. При этом дама рассказала ему о чудесных свойствах креста.

– Мой покойный отец полагал, что для женщины не требуется знать счет за пределами десяти, и мой покойный муж был с ним согласен, – пояснила она.

– Вам повезло, что вас окружали такие мудрые люди, – согласился ювелир. – Я тоже считаю образование губительным для женщин.

Вскоре дама, получив свой крест, пересчитала камни и осталась вполне довольна, как, впрочем, и ювелир, положивший в свой карман два чудесных бриллианта.

Вопрос:

Как ему это удалось?

Ответ смотрите на с. 229.

Примечание: эту задачу легче решать с помощью игральных карт или монет. Представив себе, что каждая из карт – это камень, сложите крест и попробуйте понять трюк мастера.

* * *

– Все-таки, если подумать, я рад, что живу сегодня, – сказал Петя. – Конечно, рыцари – это очень круто… правда, когда, чтобы посмотреть на них, ты едешь на электричке, а не тащишься на тощей лошади, гадая, не ограбят ли тебя по дороге и где ты найдешь ночлег. Серьезно, средневековая жизнь – это какой-то ужас кромешный!

– Послушай, что пишет известный французский историк Жак ле Гофф, – предложил барон.

Он достал свою записную книжку, нашел цитату и прочел: «Это общество изображало и облагораживало свои профессиональные занятия в символических и имевших магический смысл играх: турниры и военный спорт выражали самую суть жизни рыцарей; фольклорные праздники – существование сельских общин. Даже церкви пришлось примириться с тем, что ее изображали на маскараде Праздника дураков. И особенно все слои общества увлекались музыкой, песнями, танцами. Церковное пение, замысловатые танцы в замках, народные пляски крестьян… Все средневековое общество забавлялось самим собою. Монахи и клирики совершенствовались в вокализах григорианских хоралов, сеньоры – в модуляциях мирских песнопений, крестьяне – в звукоподражаниях шаривари. Определение этой средневековой радости дал Блаженный Августин, назвав ее „бессловесным криком радости“. И вот, поднявшись над бедствиями, жестокостями, угрозами, средневековые люди обретали забвение, чувство уверенности и внутренней свободы в музыке, которая пронизывала их жизнь. Они ликовали».

Мюнхгаузен и Петя прошлись до замка, побывали на рынке ремесленников, выбрали подарок для Петиной мамы – медное колечко с искусно выкованным венком из роз. Затем они понаблюдали за рыцарскими боями, послушали баллады миннезингеров, а потом барон вдруг заметил нескольких солдат в мундирах эпохи Петра I, возившихся с большой пушкой.

– О, это по мне! – бодро воскликнул он, устремившись к ним.

– Только не пытайтесь оседлать ядро! – вдогонку ему крикнул Петя.

Но барон вовсе не собирался повторять свой замечательный подвиг, он только помог пушкарям установить пушку понадежнее. В благодарность за помощь ему дали разок выстрелить, и Мюнхгаузен прямо-таки раздулся от гордости.

– Вот видишь, Петя, – сказал он мальчику. – Историки все время попадают в историю.

– Главное, чтобы они в нее не вляпывались, – припомнил Петя слова своего старшего друга.

– Ну, если они хорошо знают историю, то их истории всегда оканчиваются хорошо, – закончил барон, широко улыбнувшись.

Ответы

Ответ 1

Петербург середины XIX века, когда был написан «Ревизор», оставался столичным, а следовательно, очень густонаселенным городом. В центре, там, где селились самые богатые и знатные петербуржцы, в этот период почти не строили особняков, предназначенных для одной семьи, и все больше становилось многоквартирных домов, которые представляли собой как бы маленький срез общества.