Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания

Когда император Вэнь-ди скончался и на престол вступил Цзин-ди, Ши-чжи, испытывая чувство тревоги, сказался больным и подумывал об отставке и отъезде[772]. Он боялся, что его казнят, и стремился увидеть нового императора, чтобы попросить прощения [за прошлое], но не знал, как это сделать. Использовав советы учителя Вана, он сумел увидеться с государем и попросить прощения. Цзин-ди не высказал ему каких-либо претензий.

Учитель Ван, хорошо знавший речи Хуан-ди и Лао-цзы[773], не находился на службе. Как-то его пригласили во дворец, и [при его появлении] три гуна и девять цинов [почтительно] встали. Престарелый учитель Ван сказал: «У меня развязались чулки, — и, обратившись к тинвэю Чжану, попросил: — Завяжи мне чулки». Ши-чжи встал на колени и завязал распустившиеся концы. Когда эта процедура была закончена, кто-то спросил учителя Вана: «С какой [225] целью вы так осрамили тинвэя Чжана, заставив его стать на колени и завязать шнурки?» Учитель Ван ответил: «Я стар, занимаю низкое положение и считаю, что ничем не могу быть полезен тинвэю Чжану. Ныне он известный в Поднебесной чиновник, и я намеренно немного принизил его, заставив встать на колени и завязать развязавшиеся шнурки, чтобы еще больше укрепить его репутацию». Собравшиеся гуны [и цины], выслушав это, еще выше оценили мудрость учителя Вана и стали еще больше уважать тинвэя Чжана.

Тинвэй Чжан прослужил Цзин-ди более года, [а потом] — наверное, из-за совершенной в прошлом ошибки — был сделан сяном Хуайнань-вана. Через некоторое время Ши-чжи умер. Его сын Чжан Чжи по прозвищу Чан-гун дослужился до поста дафу, но был снят с должности, поскольку не смог приспособиться к требованиям своего времени, [и] до конца жизни [он] не служил.

Дед Фэн Тана был чжаосцем, [а] отец переселился в [княжество] Дай. Когда утвердилась ханьская династия, [они] перебрались в Аньлин. Получив известность как почтительный сын, Тан был назначен чжунланшучжаном и стал служить Вэнь-ди. Однажды Вэнь-ди проносили в паланкине мимо Фэн Тана, и [император] спросил [его]: «Как это вы, немолодой уже человек, оказались в стражниках? Где находится ваша семья?» Тан рассказал все как есть. Вэнь-ди сказал: «[Когда] я находился в Дай, наш шаншицзянь Гао Цю[774] несколько раз рассказывал нам о мудрости чжаоского военачальника Ли Ци и о сражении под Цзюйлу[775]. Даже сейчас, садясь за трапезу, я каждый раз мысленно отправляюсь в Цзюйлу. Ваш отец знал Ли Ци?»

Фэн Тан отвечал: «[Ли Ци] далеко до полководческого таланта Лянь По и Ли Му»[776]. «Отчего же?» — спросил император. Тан ответил: «Когда мой дед проживал в Чжао, он был чиновником, командовал небольшим отрядом и был в добрых отношениях с Ли Му. Мой отец в прошлом служил сяном в княжестве Дай и был близок к чжаоскому военачальнику Ли Ци. Вот почему я знаю, что они были за люди». Император, услышав, что за люди были Лянь По и Ли Му, возрадовался и, шлепнув себя по ляжке, воскликнул: «Вот если бы у меня были такие полководцы, как Лянь По и Ли Му, разве стали бы меня тревожить отношения с сюнну?» На что Фэн Тан заметил: «[Мой долг] подданного сказать, что, если даже вы, Ваше величество, заполучите таких, как Лянь По и Ли Му, вы [226] все равно не сумеете использовать их». Император разгневался, встал и удалился в свои покои. По прошествии какого-то времени он позвал Фэн Тана и с укоризной сказал ему: «Почему вы перед всеми опозорили меня, разве нельзя было сказать об этом мне наедине?» Фэн Тан, извиняясь, ответил: «Я человек неотесанный и не умею избегать запретных тем».