Читаем Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания полностью

[Когда Цин] Бу был разгромлен и Гао-ди вернулся в столицу, он указом установил пожалование [Гуань] Ину пяти тысяч дворов в Инъяне, исключив все предыдущие пожалования. [Ин], сопровождая [императора], всего захватил двух чиновников с содержанием в две тысячи даней зерна в год. Самостоятельно разгромил [части] шестнадцати военачальников, принудив к сдаче сорок шесть городов, усмирил одно княжество, две области, пятьдесят два уезда, захватил двух военачальников, одного чжуго, одного первого советника, десять чиновников, получавших содержание в две тысячи даней зерна[572].

Когда Гуань Ин вернулся после подавления [восстания Цин] Бу, умер император Гао-ди. Ин в ранге лехоу служил императору Сяо Хую и императрице Люй-хоу. Когда Люй-хоу скончалась, Люй Лу и другие самолично поставили Чжао-вана[573] во главе войск, размещенных в Чанъани, и подняли мятеж. Циский Ай-ван, узнав про это, поднял армию [и двинулся] на запад, намереваясь войти [161] [в столицу и] казнить тех, кто был недостоин титула вана. Главнокомандующий Люй Лу и другие, узнав об этом, послали [Гуань] Ина во главе армии нанести [по нему] удар. Дойдя до Инъяна, [он] стал вести переговоры с Цзян-хоу [Чжоу Бо] и другими, задержав для этого войска в Инъяне, намекнув цискому вану о необходимости покончить с родом Люй. Циские войска прекратили свое продвижение. [А когда] Цзян-хоу и другие казнили всех представителей рода Люй, циский ван прекратил военные действия и вернулся к себе[574]. Ин тоже прекратил военные действия, вернулся из Инъяна [в столицу] и вместе с Цзян-хоу и Чэнь Пином поставил Дай-вана императором [под именем] Сяо Вэнь. Сяо Вэнь-хуанди тогда дополнительно пожаловал Ину три тысячи дворов, [а также] тысячу цзинь золота, назначив его пайвэем.

Через три года (178 г.) Цзян-хоу [Чжоу] Бо был освобожден от должности чэнсяна и отправлен в свое владение, [а Гуань] Ин назначен чэнсяном и освобожден от обязанностей тайвэя. В том же году полчища сюнну вторглись в области Бэйди[575] и Шан. Чэнсяну Гуань Ину было приказано стать во главе восьмидесяти пяти тысяч конников и ударить по сюнну. Сюнну ушли, [но] восстал Цзибэй-ван, и император повелел Ину прекратить тогда военные действия. Через год с небольшим чэнсян Ин умер и получил посмертный титул И-хоу.

Княжеское звание получил [его] сын Пин-хоу Хэ. Пин-хоу умер через двадцать восемь лет, и хоу стал [его] сын Цян. Но через тринадцать лет Цян совершил преступление, и княжеское владение на два года прервали. На третьем году правления [У-ди] под девизом юань-гуан (132 г.) Сын Неба пожаловал внуку Гуань Ина по имени Сянь звание Линьжу-хоу, чтобы тот продолжал род Гуань. Но через восемь лет он был обвинен судом в даче взятки, и владение упразднили.

Я, тайшигун, скажу так.

Я побывал в Фэн [и] Пэй, расспрашивал старожилов, посмотрел дома, в которых жили Сяо [Хэ], Цао [Цань], Фань Куай и Тэн-гун, глубоко проникся их простотой. Как удивительно было то, что я услышал! Разделывая ножом собак или торгуя шелковыми тканями, разве могли они предположить, что, вовремя уцепившись за хвост бегущего скакуна[576], прославятся при ханьском дворе, а благодать их деяний распространится на детей и внуков?! Таковы были времена взлета заслуженных чиновников Гао-цзу, о чем в беседах и поведал мне Та Гуан[577].

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ

Чжан чэнсян ле чжуань— ЖизнеописаниечэнсянаЧжана[578]

Чэнсян Чжан Цан был выходцем из Янъу. Он проявлял интерес к книгам, музыкальному строю и календарю. В период циньской династии служил юйши, ведая при дворе записями[579]. Провинившись, вынужден был бежать и вернулся в родные места. Когда же Пэй-гун, завоевывая земли, проследовал через Янъу, [Чжан] Цан в качестве кэ присоединился к нему в наступлении на Наньян[580]. Как-то Цан преступил закон и был приговорен к смерти через отсечение головы. Он уже снял одежды и положил голову на плаху; был он высокого роста, упитан, [фигурой] напоминая тыкву-горлянку. В этот момент его увидел Ван Лин и был поражен его красивой внешностью. Ван Лин доложил об этом Пэй-гуну, и [Чжана] помиловали. Затем [Чжан], следуя [за Пэй-гуном], вступил с запада в пределы [заставы] Угуань и достиг Сяньяна.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги

Шахнаме. Том 1
Шахнаме. Том 1

Поэма Фирдоуси «Шахнаме» — героическая эпопея иранских народов, классическое произведение и национальная гордость литератур: персидской — современного Ирана и таджикской —  Таджикистана, а также значительной части ираноязычных народов современного Афганистана. Глубоко национальная по содержанию и форме, поэма Фирдоуси была символом единства иранских народов в тяжелые века феодальной раздробленности и иноземного гнета, знаменем борьбы за независимость, за национальные язык и культуру, за освобождение народов от тирании. Гуманизм и народность поэмы Фирдоуси, своеобразно сочетающиеся с естественными для памятников раннего средневековья феодально-аристократическими тенденциями, ее высокие художественные достоинства сделали ее одним из наиболее значительных и широко известных классических произведений мировой литературы.

Абулькасим Фирдоуси , Цецилия Бенциановна Бану

Древневосточная литература / Древние книги
Эрос за китайской стеной
Эрос за китайской стеной

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве. Чрезвычайно рационалистичные представления древних китайцев о половых отношениях вытекают из религиозно-философского понимания мира как арены борьбы женской (инь) и мужской (ян) силы и ориентированы в конечном счете не на наслаждение, а на достижение здоровья и долголетия с помощью весьма изощренных сексуальных приемов.

Дмитрий Николаевич Воскресенский , Ланьлинский насмешник , Мэнчу Лин , Пу Сунлин , Фэн Мэнлун

Семейные отношения, секс / Древневосточная литература / Романы / Образовательная литература / Эро литература / Древние книги
Непрошеная повесть
Непрошеная повесть

У этой книги удивительная судьба. Созданная в самом начале XIV столетия придворной дамой по имени Нидзё, она пролежала в забвении без малого семь веков и только в 1940 году была случайно обнаружена в недрах дворцового книгохранилища среди старинных рукописей, не имеющих отношения к изящной словесности. Это был список, изготовленный неизвестным переписчиком XVII столетия с утраченного оригинала. ...Несмотя на все испытания, Нидзё все же не пала духом. Со страниц ее повести возникает образ женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Конечно, она была порождением своей среды, разделяла все ее предрассудки, превыше всего ценила благородное происхождение, изысканные манеры, именовала самураев «восточными дикарями», с негодованием отмечала их невежество и жестокость. Но вместе с тем — какая удивительная энергия, какое настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни! Требовалось немало мужества, чтобы в конце концов это желание осуществилось. Такой и остается она в памяти — нищая монахиня с непокорной душой...

Нидзе , Нидзё

Древневосточная литература / Древние книги