Исторические записки. Том 2

Ши-хуан сказал: “Поднебесная сообща страдала от непрекращающихся сражений и войн, и все из-за того, что существовали князья и ваны. Опираясь [на помощь] духов предков, я впервые умиротворил Поднебесную, и если теперь снова создать владения, значит, [вновь] поднять войны. Разве не трудно будет тогда добиться спокойствия и прекращения [войн]? Мнение главы судебного приказа правильное”.

[Ши-хуан] разделил Поднебесную на тридцать шесть областей, в каждой области поставил начальника — шоу, воеводу — вэя и инспектора — цзяня [79]. Он изменил наименование простого народа, назвав его цяньшоу — “черноголовые” [80]. Устроили большие пиршества.

[Ши-хуан] собрал оружие со всей Поднебесной в Сяньян [65] и выплавил из него колокола и вешала для них, а также двенадцать металлических фигур весом в тысячу дань каждая, которые установил в своих дворцах [81]. [Он ввел] единую систему законов и измерений, мер веса, емкости и длины, для повозок установил одинаковый ход, в письме — единое начертание иероглифов [82].

Земли [Цинь] на востоке теперь простирались до моря и Чаосяни; на западе достигали Линьтао и Цянчжуна; на юге доходили до Бэйсянху; на севере тянулись вдоль Хуанхэ, служившей им заслоном, и далее по горам Иньшань доходили до Ляодуна [83]. [Ши-хуан] переселил в Сяньян со всей Поднебесной сто двадцать тысяч знатных и богатых семей. Все храмы предков, дворец Чжантай и парк Шанлинь располагались на южном берегу реки Вэй.

Каждый раз, когда Цинь сокрушало власть кого-либо из владетельных князей, [циньский ван приказывал] зарисовать устройство его дворца и строить [подобный же] дворец на возвышенности к северу от Сяньяна, так, чтобы дворец этот был обращен к югу — к реке Вэй. [Поэтому] от Юнмэня на восток вплоть до рек Цзиншуй и Вэйшуй [всюду высились] дворцы и дома, соединенные переходами поверху и понизу и огороженными дорогами [84]. [Он] заполнил дворцы красавицами, наполнил палаты колоколами и барабанами, захваченными у князей.

На двадцать седьмом году (220 г.) Ши-хуан совершил объезд [областей] Лунси и Бэйди, [он] начал путь от гор Цзитоу, [затем] проехал Хуйчжун [85]. Когда, на южном берегу реки Вэй соорудили дворец Синьгун, [Ши-хуан] лично изменил название Синьгун — “Храм доверия” на Цзимяо — “Храм звезды Цзисин”, используя образ Полярной звезды. От храма Цзимяо проложили дорогу до гор Лишань. Построили переднюю залу дворца Ганьцюань и соорудили огороженные валами дороги, по которым от Сяньяна проезжали к дворцам.

В этот год [император] пожаловал повышение чиновникам на один ранг. Прокладывались дороги для быстрого сообщения [86]. [66]

На двадцать восьмом году (219 г.) Ши-хуан объехал области и уезды на востоке. [Он] поднялся на гору Ишань [в уезде] Цзоу. Установил [памятный] камень и после совета с учеными-конфуцианцами из Лу вырезал на камне надпись, прославляющую добродетели [дома] Цинь [87]. [Ши-хуан] обсудил [с учеными], как приносить жертвы Небу и Земле, духам гор и рек. Затем [Ши-хуан] поднялся на гору Тайшань, поставил там памятный камень, насыпал холм и принес жертвы [88]. [Когда Ши-хуан] спускался с горы, неожиданно налетел ураганный ветер с дождем. [Император] укрылся от урагана под деревом, после чего этому дереву пожаловал звание удафу. На холме Лянфу принес жертвы Земле [89]. На установленном [на Тайшане] камне вырезал [надпись], которая гласила:

“Наш император, вступив на престол, создал [новые] установления, сделал ясными законы, и его чиновники совершенствуют управление.

На двадцать шестом году [правления] он впервые объединил Поднебесную, и не было таких, кто бы не покорился ему.

[Ныне он], лично объезжая народ свой в дальних землях [90], поднялся здесь на гору Тайшань и обозрел вокруг край восточных [земель].

[Мы], сопровождающие его слуги, думая о содеянном им и основываясь на истоках его деяний, решили с благоговением воспеть заслуги и добродетели [повелителя].

Пути его управления повсюду осуществляются, все произведенное [на земле] получает должное [использование], для всех установлены законы и правила.

[Его] великая справедливость совершенна и ясна, она распространяется и на будущие поколения, ее воспримут и ей последуют без [всяких] изменений.

Император-властитель почтителен [91] и мудр, [он] умиротворил Поднебесную и не жалеет сил в управлении ею.

Ранним утром он встает, поздней ночью ложится, создает и утверждает все то, что будет вечно приносить пользу, с особой щедростью наставляет и поучает [подданных]. [67]

Его наказы и правила распространены повсюду, далекие и близкие руководствуются ими, все принимают его мудрые устремления.

Знатные и низкие [ныне] ясно разделены, мужчины и женщины следуют своим правилам, и все усердно и почтительно выполняют свой долг.

[Император] отчетливо отделил внутреннее и внешнее, и [во взаимоотношениях] не осталось ничего неясного и нечистого, это передастся и нашим потомкам [92].