Исторический материализм

Как уже указывалось, было бы неправильно истолковать этот тезис Маркса в том смысле, что до наступления революции между производительными силами и производственными отношениями существует отношение полной гармонии. Уже с самого начала концентрации средств производства в больших мастерских и мануфактурах, превращения их на деле в общественные средства производства, возникает основное противоречие капиталистического способа производства, состоящее в противоречии между общественным характером труда и частным характером присвоения, которое «заключало в себе зародыш всех современных противоречий» (Энгельс). И по мере того как новый способ производства прокладывал себе дорогу в ещё не тронутые капитализмом страны и отрасли хозяйства, «всё резче должна была выступать несовместимость общественного производства с капиталистическим присвоением»[421].

Но неверно также представлять дело так, будто противоречие между производительными силами и производственными отношениями должно означать перманентный кризис, такое положение, при котором для развития производительных сил создаётся абсолютно безвыходное положение.

Империализм есть канун социальной революции; империализм есть паразитический, загнивающий, умирающий капитализм. Но, указывает Ленин, «было бы ошибкой думать, что эта тенденция к загниванию исключает быстрый рост капитализма; нет, отдельные отрасли промышленности, отдельные слои буржуазии, отдельные страны проявляют в эпоху империализма с большей или меньшей силой то одну, то другую из этих тенденций. В целом, капитализм неизмеримо быстрее, чем раньше, растёт, но этот рост не только становится вообще более неравномерным, но неравномерность проявляется также в частности в загнивании самых сильных капиталом стран (Англия)[422].

Ленин вёл решительную борьбу против выдвинутой Розой Люксембург теории автоматического краха капитализма. Согласно изложенной выше теории накопления Розы, капиталистическое воспроизводство становится невозможным вследствие того, что по мере сужения некапиталистической среды (так называемых третьих лиц) и её вовлечения в круговорот капиталистического производства идущая на расширение производства часть прибавочной стоимости не может быть реализована на рынке.

Коренная ошибка теории автоматического крушения состоит в том, что она не видит основного внутреннего противоречия капитализма: между общественным характером производства и индивидуальной формой присвоения. Согласно концепции Розы Люксембург, определяющим для развития капитализма является внешнее противоречие: между капиталистической системой и некапиталистической средой. Но если капитализм, как это выходит по теории Люксембург, свободен от внутренних противоречий, то чем же по сути дела теория автоматического краха отличается от социал-фашистской теории организованного капитализма? Существенного отличия здесь, ясное дело, нет, и это как раз делает понятным то, что социал-фашистские апологеты капитализма и враги диктатуры пролетариата выступают ныне под знаменем этой теории Розы Люксембург. Характерной методологической чертой этой теории Люксембург, наряду с присущими её воззрениям софистикой и субъективизмом, является чуждый марксизму механистический струвистский объективизм: из прогрессивности капитализма, из его неизбежности струвизм, как известно, делал заключения «то апологетические… то аполитические (т. е. отрицающие политику или отрицающие важность политики, вероятность общественно-политических потрясений и т. п.)»[423]. К тем же заключениям неизбежно приводит и люксембургианская теория автоматического крушения капитализма.

Неудивительно, что левые социал-фашисты (Штернберг и др.) и ренегаты Коминтерна (Тальгеймер, Брандлер и др.) поддерживают эту теорию Люксембург, находя в ней теоретическое оружие для своей предательской практики. B основе этой теории лежит и другой враждебный марксизму методологический принцип, состоящий в отрыве экономики от политики и составляющий, как ниже увидим, исходный пункт также и каутскианства. Р. Люксембург, как мы видим, ищет «чисто» экономического крушения капитализма, отвлекаясь от всего того конкретного многообразия противоречий политических, национальных и пр., в которых обнаруживается основное противоречие капиталистического способа производства — противоречие между общественным характером производства и индивидуальной формой присвоения.