Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

По итогам многочисленных проверок ИФФ ИГУ бюро партийного комитета ИГУ настоятельно рекомендовал преподавателям факультета в лекциях и семинарских занятиях всех дисциплин на основе «глубокого внедрения марксистско-ленинского мировоззрения вести решительную борьбу с буржуазными теориями, с ошибками и извращениями в области теории»[327]. Схожие направления деятельности по изменению учебно-методической и воспитательной работы проходили и в остальных вузах Сибири[328].

Патриотические и антикапиталистические посылы в первые послевоенные месяцы были активно подхвачены советскими идеологами и начали внедряться в разных сферах. Так, на ИФФ ТГУ в начале 1946 г. партбюро провело ряд открытых собраний, где в качестве докладов были зачитаны сообщения о международном положении, о работе Генеральной Ассамблеи ООН, а после знаменитой речи Черчилля в Фултоне в марте 1946 г. и интервью Сталина газете «Правда» были проведены расширенные заседания историков по обсуждению этих документов и претворения их положений в учебном и воспитательном процессах[329].

Во второй половине 1946 г. партийное руководство страны опубликовало ряд программных директивных документов по идеологическим вопросам, которые положили начало целенаправленной борьбе с инакомыслием, дистанцированию советской культуры и научно-образовательной системы от Запада и поднятию советского патриотизма. 14 августа 1946 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление в отношении двух литературно-художественных журналов «Звезда» и «Ленинград»[330]. Это было первое из серии решений и документов по идеологическим вопросам, в котором с остротой ставился вопрос о повышении идейности в воспитательной работе во всех сферах общественной и политической жизни. Два других постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) – «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» от 26 августа 1946 г. и «О кинофильме “Большая жизнь”» от 4 сентября 1946 г.[331], а также доклад А. А. Жданова на ленинградском партактиве (15 августа) и общегородском собрании писателей, работников литературы и издательств (16 августа) 1946 г.[332] и другие директивные документы легли в основу дальнейшей организации учебно-воспитательной и политико-идеологической работы в сибирских вузах. Эти документы обсуждались на ученых советах вузов, на кафедрах, на производственных совещаниях, на партийных, профсоюзных и комсомольских собраниях и их положения внедрялись в научно-образовательную практику[333].

Теперь при составлении рабочих планов, при чтении лекционных курсов, при проведении семинарских занятий и других видах учебной деятельности особое внимание акцентировалось на освещении исторического курса с «правильных позиций марксистско-ленинской теории»[334], показе приоритета русской науки, техники и искусства.

Начало второму этапу – собственно, кампании «борьбы с низкопоклонством» перед Западом, призванной поднять идейно-политический уровень среди интеллигенции и культивировать у них беззаветную преданность советской Родине, было положено летом 1947 г. с публикации закрытого письма ЦК ВКП(б) о деле профессоров Клюевой и Роскина от 16 июля 1947 г.[335] Эта кампания получила самое яркое отражение в научно-образовательной и идейно-политической деятельности всех вузов и научных учреждений и была логическим развитием положений, приведенных в предыдущих постановлениях.

Служебное рвение партийного руководства и администрации на местах и в вузах порой гипертрофировала изначальные установки и задачи, которые ставились перед ними, и дело доходило до парадокса. Так, на закрытых партийных собраниях ТомГПИ, проходивших в начале 1947/48 учебного года, подвергся острой критике профессор А. П. Дульзон (известный в Сибири и за ее пределами лингвист, этнограф, археолог) за ссылки в его лекционных курсах на иностранных ученых или дореволюционных русских буржуазных и либеральных «низкопоклонников», а также за «невнимание к трудам советских ученых», в т. ч. академика Н. Я. Марра. Последний, кстати, спустя некоторое время, сам станет объектом нападок и критики как в центре, так и в регионах, а профессор А. П. Дульзон будет обвинен в «буржуазном объективизме» и «марризме» – приверженности материалистическому учению академика Н. Я. Марра[336].

Омские историки на заседаниях партбюро пединститута отмечали, что программа по истории Средних веков требует серьезного исправления, что там не полно и не правильно освещалась история русского народа, т. к. «участие нашего народа в истории огромно, что необходимо подчеркивать всем историкам»[337]. При этом они отмечали, что «наши курсы страдают еще объективизмом, бесстрастностью, беспартийностью. Нет достаточной критики буржуазных теорий, буржуазных авторитетов, а это неизбежно ведет к низкопоклонству, к раболепию перед буржуазной наукой»[338].