Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Историческими кафедрами всех вузов был принят ряд мер по перестройке учебно-воспитательного и научного процессов в свете партийных решений по идеологическим вопросам. Изменения выразились во введении дополнительных учебных курсов, спецкурсов и спецсеминаров (например, «История Сибири», «История Великой Отечественной войны» и др.[339]), в подготовке докладов на кафедрах по соответствующим вопросам международного положения, внутренней политики и идеологической работы. На исторических кафедрах обсуждались учебники для средней школы и вузов, по результатам которых пересматривались программы учебных курсов и учебные пособия. Пересматривалась тематика научно-исследовательской работы, которая теперь была направлена на выделение особой роли русского народа и культуры в общемировом пространстве и иллюстрации борьбы русских исторических деятелей с низкопоклонством перед Западом на разных этапах истории нашей страны.

Перестройка в области идеологической работы находила свое выражение и в тематике курсовых работ и студенческих докладов на конференциях. Тематика курсовых работ все более становилась заостренной в направлении воспитания патриотизма и гордости за русскую культуру и историю. В лекционных курсах и семинарских занятиях проводилась борьба с «реакционными теориями» в области истории с «иностранными и отечественными дворянскими, буржуазными и советскими немарксистскими исследователями».

Последствия перестройки учебно-воспитательной работы со студентами отражались и на ходе проведения педагогических практик, при организации уроков и внеклассной работы со школьниками.

Апогеем, третьим и заключительным этапом идеологических кампаний, стала развернувшаяся с 1949 г. по всей стране борьба с космополитизмом. В ходе этой кампании происходила не только чисто внешняя критика тех или иных направлений профессиональной деятельности, но и глубинные изменения в системе подготовки кадров, преподавания и науки. Главное, что в этом потоке происходили реальные преследования и репрессии, шла ломка человеческих судеб и жизней.

Риторика и дискурс политико-идеологической и воспитательной работы среди историков теперь трансформируется в сторону ужесточения формулировок и методов работы с профессорско-преподавательским составом и студенческим контингентом. Происходит постепенный переход от критики профессиональной составляющей тех или иных сотрудников к разбору персональных дел, к поиску врагов, которые своей деятельностью подрывали идейно-политический климат в коллективе и в стране.

Кроме вузов, волна кампании по борьбе с космополитизмом прокатилась и по НИИ ЯЛИ национальных субъектов. Хакасский обком ВКП(б) подверг жесткой критике руководство хакасского института. В постановлении утверждалось, что некоторые сотрудники Хакасского НИИ ЯЛИ стояли «на явно космополитической позиции». Труды некоторых национальных ученых были оценены как лженаучные[340].

В период проведения идеологических кампаний история как наука и ее представители не подвергались целенаправленному преследованию, против них не проводилось специальных кампаний (как, например, это было с биологией, генетикой, философией, языкознанием и т. д.). При этом историки всегда были втянуты в разносторонние дискуссии (например, по вопросам философии 1948 г., по вопросам языкознания 1950 г. и т. п.) и становились активными участниками этих процессов.

Наиболее значимым для историков событием в период борьбы с космополитизмом стала развернутая в 1950 г. дискуссия по вопросам языкознания[341]. По своей природе чисто лингвистические вопросы теории языка сыграли существенную роль в развитии советской исторической науки и образования. Положения, которые рассматривались в данной дискуссии и в последующих работах, относительно происхождения и сущности языков и народов, напрямую влияли на теоретические и практические вопросы, связанные с историческими дисциплинами и научными проблемами археологии, этнографии, антропогенеза и др., поскольку вопросы языкознания и развития языка у народов были тесно связаны с их общественным развитием.

Сибирские историки, особенно те, кто преподавал древнюю и средневековую истории СССР и всеобщую историю, а также этнографию и археологию, в спешном порядке перестраивали свои учебные курсы в соответствии с «новыми теоретическими положениями сталинского гениального произведения “Марксизм и вопросы языкознания”»[342] и проводили учебно-воспитательные мероприятия по «критике антинаучных концепций Н. Я. Марра»[343].

Быстро менявшиеся идеологические, политические и научные реалии требовали от провинциальных сибирских историков оперативного реагирования на все эти изменения. Например, в конце 1950/51 учебного года для историков выпускных курсов ТомГПИ был в спешном порядке организован обзорный курс лекций по всем разделам истории, посвященный «антимарровской теории» («История советского общества в свете работ И. В. Сталина»)[344].