Истории Андромеды

— Опять оно, и снова мешает мне творить! Как же я устал от этого… Я просто хочу рисовать, но тело и мое нутро не хочет меня слушать. Неужели нет способа остановить это и вернуться к нормальной жизни?

Вдруг желудок Себастьяна тревожно заурчал.

— Как я мог забыть поесть? Может быть всему виной голод? Может если я вдоволь наемся, то смогу преодолеть это чувство?

Он позвенел в специальный колокольчик и позвала слугу в настойчивой манере. Через несколько мгновений, двери открылись и к нему на поклон пришла служанка. Он сказал ей:

— Немедленно приготовь для меня пир. Наполните обеденный зал экзотическими блюдами и восхитительными угощениями!

Послушная служанка энергично кивает и исчезает из помещения, чтобы выполнить приказ Себастьяна. В течение получаса обеденный зал превращается в гедонистический рай, наполненный едой со всей галактики. Когда Себастьян входит в роскошную столовую, его глаза блестят при виде переполненных тарелок, доверху заваленных роскошными деликатесами — пряными сарри из дальних стран, нежнейшими кусками прожаренного до совершенства мяса, густыми насыщенными соусами, утопающими в своем упадке изысканные овощи. Одного запаха достаточно, чтобы у него потекла слюна.

— О боже… Это выглядит восхитительно!

Отбросив в сторону любое чувство приличия или манеры за столом, ожидаемые от такого аристократа, как он сам; Себастьян с головой окунается в эту кулинарную оргию — дикий авианарий, одержимый обжорством и жаждой вкусовых ощущений за гранью воображения. Своими крыльями он хватал еду и отправлял ее в свой клюв, чавкая и разбрасывая ошметки по сторонам. Запредельные эмоции и чувства охватили его в тот момент, заставив его растворится в ощущениях, которые давала ему еда. Он заметил вареных вобстеров и тут же схватил его своими крыльями, чтобы затем вонзится в него своим жадным клювом.

— Ах, этот вобстер такой сочный! Как это изумительно!

Соус капал с его клюва, пока он жевал с беззастенчивым удовольствием. Звуки его пиршества наполняли воздух вместе с ароматными специями, разносившимися по комнате. Временно насытившись едой; Себастьян откинулся на спинку стула, размышляя, стоит ли ему выпить немного вина или, возможно, отведать один из многочисленных десертов, которые на каждом шагу ловили жадные взгляды. Взгляд его упал на сладострастные пирожные, измазанные неприлично густой глазурью, рядом с башнями замысловатой выпечки, которые казались памятниками, предназначенными исключительно для удовлетворения самых низменных желаний в сердце или желудке.

— К черту приличия, — подумал Себастьян, опуская руку прямо в один из особенно декадентских десертов.