Истории для больших и маленьких

– Можно я с вами посижу?

– Конечно, можно, – откликнулся тот и отложил свой блокнот.

– Скажите, пожалуйста, как вас звали ученики?

– Давно это было, – улыбнулся учитель. – А звали они меня Виктор Сергеевич.

– Виктор Сергеевич, – Славик взглянул на него просительно. – Вы, наверное, много видели, много знаете. А я ничего не успел. Расскажите мне что-нибудь. Пожалуйста.

Питерский внимательно взглянул на него и заговорил:

– Я знаю три главных источника знаний: чтение, путешествия и собственные мысли. Мне лично удалось хорошо поездить по нашей стране. А за её пределы, как ты знаешь, у нас не пускают. Что касается чтения, то я, признаться, одолел море книг. А чтение, как и положено, породило в голове массу мыслей. Скажи мне, Славик, что ты читал?

Юноша напрягся и стал вспоминать:

– Ну, кроме книжек для самых маленьких, читал сказки Андерсена, братьев Гримм, Шарля Перро. Да, сказки Пушкина читал. Потом читал Гайдара, ещё про Шерлока Холмса. Последнее, что помню, «Тома Сойера» и «Гекельберри Финна».

– Значит, ты остановился где-то на уровне двенадцати лет. Давай догонять. Я тебе для начала расскажу любимую книгу моей юности – «Овод», которую написала, между прочим, женщина – Этель Лилиан Войнич, английская писательница. Тебе это будет полезно и интересно. Да и я восстановлю свою учительскую квалификацию.

И начались чудесные вечера. Как сказки «Тысяча и одной ночи». После рабочего дня, буквально валясь с ног от усталости, Славик на четвереньках приползал к Питерскому, они усаживались в дальнем конце барака и до ночи переживали злоключения Артура, дилемму кардинала Монтанелли, трагедию Джеммы…

После «Овода» Питерский изложил «Евгения Онегина», «Ромео и Джульетту», «Героя нашего времени». Причём из Пушкина и Шекспира он шпарил наизусть целые главы.

Эти повествования будто сняли какую-то пелену с глаз Славика. Он стал видеть всё вокруг в совершенно ином свете. И вопросы, долгое время тлевшие в его голове, вдруг вспыхнули вновь и вырвались наружу. И однажды, в перерыве между рассказами, он спросил Питерского:

– А как вы думаете, Виктор Сергеевич, утащить чужую миску в столовой – это хорошо? Или подставить за свой нехороший поступок кого-то другого – это честно?

Питерский внимательно заглянул Славику в глаза:

– Ты сам знаешь ответы на эти вопросы. Всё это, конечно, плохо.

– Но я имею ввиду такие поступки именно в Ветлаге, – пояснил юноша. – Это же не на свободе и не среди обычных людей, это же среди зеков, отбросов… Как говорится, с волками жить – по волчьи выть, – повторил он слова Самсона.

– Во-первых, даже волки и те бывают разные. Когда-нибудь ты прочтёшь «Белый клык» Джека Лондона и узнаешь, что волка можно приручить, заставить полюбить человека.

Что уж говорить про людей! Они все не похожи друг на друга. Ты можешь себе представить, что Артур, герой «Овода», ворует чужую миску или сваливает свою вину на другого? Да что говорить о литературных героях, ты, я думаю, в такой роли не сможешь представить даже нашего бригадира. Дело в том, какие идеалы выбирает для себя человек. Один выбирает Христа, а другой – Иуду.

Слушая его, Славик вспомнил недавно рассказанную учителем библейскую историю. И в этот момент он почувствовал какое-то неудобство. Будто чей-то взгляд. Он оглянулся и увидел незаметно приблизившегося к ним Самсона. Глаза его, полные ненависти, уставились на Питерского:

– Ты что же это, гнида, парня с пути сбиваешь? Ты зачем, гад, его против меня настраиваешь? Я ж тебя раздавлю, как клопа!

Он схватил учителя за ворот и занёс над ним кулак. И тогда Славик бросился на Самсона и повис на его руке. Тот удивлённо взглянул на парня:

– Ты что, ошалел, что ли? На кого руку поднимаешь! Я с тобой потом поговорю…

– А ты, – обернулся он к Питерскому, – отстань от малого. Перестань ему на мозги капать, иначе я тебя пришибу.

– Самсон, – примирительно произнёс учитель, – насколько я знаю, вы этому парню никто. Да и потом, он взрослый человек и сам решит, с кем ему знаться.

– Я предупредил, – угрожающе повторил Самсон.

После этого несколько дней Славик почти не разговаривал со своим покровителем, а потом заявил ему:

– Я буду по-прежнему общаться с Питерским, а если ты что-то сделаешь ему, я тебе этого не прощу.

Славик чувствовал, что Самсон дорожит отношениями с ним.