Истории Дракона Вечности

Моника подтянула колени к груди, и устало прикрыла глаза. Сегодня она окончила свой нелёгкий труд. Она чувствовала опустошение: теперь её ничто больше не связывает с профессором. Наверное, он уедет сразу же после её защиты, посчитав, что она достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.

Оставалось надеяться лишь на то, что удастся оттянуть сроки защиты. Мечта всей её жизни была готова сбыться, но Мо чувствовала себя глубоко несчастной. Мир науки наконец-то распахивает перед ней двери во всю ширь, но, казалось, она хотела вовсе не этого.

Мо прижала голову к ногам и крепко зажмурила глаза.

«Пожалуйста, пусть это будет сон. Пусть мне всего пять лет, мама жива, а я сейчас сижу в своей кроватке, обняв спаниеля Джойса».

Девушка ощутила, как чьи-то тёплые пальцы прикоснулись к волосам. Кто-то погладил её по голове и утёр слёзы. Она открыла глаза. Мягкий свет восковых свечей, стоящих на столе, падал на стены, на потолок и на профессора, сидящего перед ней на корточках. Даже в таком положении его глаза находились на уровне глаз Мо. Он продолжил гладить её по голове. Его улыбка была такой доброй… и почему-то грустной.

ххх

«За всё это время он ни разу не посмотрел на меня, как на женщину…»

Приложив руку к стеклу, он смотрел, как профессор гладит по голове девушку. Она была похожа на плачущего щенка, а он — на одинокого волка.

Пальцы, прижатые к стеклу, светились голубым пламенем. Тело андрогина то вспыхивало, то гасло. Свет его изменялся: дёргался рывками, иногда почти гас. Глаза юноши тлели горящими угольями, только вот были они ледяного голубого цвета. Крылья трепетали на ветру.

Волк и рысь сидели в отдалении, но юноша махнул рукой, и оба, горестно завыв, побежали прочь.

Тогда он прижал голову к стеклу. Из глаз его текли жгучие слёзы, стекая по прозрачной глади окна, оставляя на нём дымящиеся чёрные следы. Упав на колени, он поднял руки, прислонив их к стеклу — они были сжаты в кулаки. Всё его тело содрогалось в рыданиях. Крылья обмякли и теперь лежали, распростёршись по земле, как подломленные. Вот, на мгновение, его тело почернело и погасло окончательно. Он дёрнулся, и вновь заполыхал. Глаза его расширились. Теперь сияние пламени нарастало, огонь звёздной души взревел, и вот уже небо над ним заволок чёрный дым от сгоревшей земли, заполыхавших деревьев. Горела трава, горело всё вокруг. Он засверкал так ярко, что свет его проник сквозь поляризованное стекло лаборатории.

ххх

Резко обернувшись, Моника и Ларс увидели, что за окном полыхает пожар. Сверкнула вспышка, настолько яркая, что даже затемнённое стекло не смогло удержать её, и на мгновение они почти ослепли. Девушке показалось, что из-за стекла на неё глядят два пронзительных ярко-голубых глаза, наполненных болью. Алебастрового цвета рука, горящая голубым, потянулась к ней, пробив окно, и к стеклу приникло прекрасное юношеское лицо, обрамлённое золотыми волосами. Она потянулась к нему в ответ, но тут профессор резко отдёрнул её от окна.

— Осторожно! — закричал он, когда дождь из осколков посыпался в комнату. Похоже, он не видел то, что видела девушка.

Взяв за руку Мо, профессор распахнул дверь — оттуда на него пахнуло непереносимым жаром, и он снова захлопнул дверь.

Подхватив со стола лэптоп Моники, профессор запихнул его в первую попавшуюся сумку. Затем облил водой девушку и намочил свою одежду тоже. Приобняв Монику за плечи, он повёл её в сторону запасного выхода. Там тоже уже всё полыхало. Они побежали обратно, но с главного входа пожар уже пробрался в здание и теперь пожирал бумаги, лежавшие на столе. Огонь вздымался до потолка, быстро приближаясь.

Ничего не оставалось, как всё-таки броситься сквозь пламя к запасному выходу, прикрывая головы одеждой. На несколько долгих мгновений пламя коснулось их тел, и они почти прорвались, но тут Моника почувствовала, что не может дышать из-за густого дыма и потеряла сознание.

Когда она вновь открыла глаза, то поняла, что профессор несёт её на руках. Его брови и ресницы были опалены, по щекам размазалась копоть. Удалившись на порядочное расстояние от горящего здания, он положил девушку на траву и, опустившись рядом, позвонил в службу спасения.

Отрешённо, они смотрели, как догорает лаборатория, а вместе с ней сгорает и их прошлое. Им было нестерпимо грустно.

ххх