Истории из лёгкой и мгновенной жизни

Втайне предполагаю, что две трети тех, кто тогда ходил по Москве и по всем остальным городам России, выкрикивая демократические лозунги и агитируя за Бориса свет Николаевича, – ныне не стремятся об этом рассказывать внукам. Самые честные – горько стыдятся; большинство делает вид, что этого не было, потому что быть не могло.

Но ладно ещё – политика. Здесь, как говорит один мой бывший добрый товарищ, «можно спорить». Я и другие вещи помню.

Когда вижу сегодня огромные очереди желающих припасть к святым мощам или поклониться иконе Богоматери, я гоню от себя мысль о том, что добрая половина этих людей в своё время заряжала воду в трёхлитровых банках под руководством экстрасенса Чумака и лечила почки, печень и поджелудочную, слушая проповеди экстрасенса Кашпировского.

Половина страны сидела у экранов, расставив вокруг себя банки, плошки и бутылки.

Гуляя, скажем, в августе 91-го по Арбату, даже я, шестнадцатилетний подросток, удивлялся: как, каким образом моя вполне себе просвещённая страна дошла до такой степени… чего? Чего же?

Да всего чего угодно: разнузданности, лихости, глупости, подлости, открытости, искренности. У меня просили подпись за восстановление монархии, мимо проходили люди, напевавшие «Харе Кришна!», навстречу им шли язычники с витиеватыми солнцеворотами, между них сновали люди со значками «Хочешь похудеть – спроси меня как», здесь же играли в напёрстки, чуть дальше проповедовали свою веру адвентисты, сайентологи, баптисты, телепаты, кастраты, неряшливо одетые люди спасали Россию от сионистского заговора, интеллигентно одетые люди в очках спасали Россию от всероссийского погрома, дата которого им была известна с точностью до минуты – причём погром курировали генералы КГБ, также известные поимённо, студенты звали страну к топору – хотя сами явно никогда никаких топоров в руках не держали, иные находили избавление от всех проблем в обливании себя ледяной водой, что демонстрировали здесь же, оставляя после себя сырость, третьи, осуществляя круговорот жидкости в организме, пили такое, о чём в приличном месте говорить не принято, и других пытались угощать, четвёртые же пили всё подряд – и казались самыми здоровыми на этом празднике жизни.

Но если бы только столица сошла с ума, попав в перекрестье десятков модных трендов!

Можно было не ездить так далеко. Достаточно было зайти в любой – городской или сельский – клуб, где молодые люди, мои ровесники, проводили свой незатейливый досуг. Нормальные пацаны вшивали в трико красные полосы – и так ходили, целыми городами, с лампасами: новейшие индустриальные казаки? Просто остолопы? Кто они были? А эту раскраску девичьих лиц вы помните? Помните их удивительные причёски? То, в какой цвет красили волосы старшеклассницы? Самые дикие джунгли, самые хитрые животные джунглей не смогли бы отразить те великолепные цвета. Если б старому мудрому хамелеону предложили спрятаться в причёске старшеклассницы нашей страны эпохи перемен – он сошёл бы с ума! – он перепробовал бы все свои возможности, включил бы режим «осеннее дерево», «ярко-жёлтая листва», «спина бегемота», «грязи вселенские», «труха», «застывшая лава», «ночной пожар», «соломенная крыша», «я банан, просто банан», «вернулось всемирное похолодание, выпал первый, не самый удачный снег за двести тысяч лет», «хорошо, хорошо, теперь я змея, я сохраняю покой» – и на очередной попытке разорвался бы к чертям. Чем они поливали свои гривы? Как они их завивали? Где они находили помады и тушь, чтоб довести себя до такого состояния?

Демоны! Они были как заблудшие демоны.

Ещё я помню девушек в ботфортах – этих гренадёрских сапогах, символизировавших тогда смелость и просвещённость; помню, как певица Валерия в них выступала, пела народную песню; в университете иные мои сокурсницы тоже ходили в этих сапогах, по крайней мере до тех пор, пока в такие же сапоги дружно не переоделись девы лёгкого поведения, ищущие удачи вдоль освещённых трасс. Теперь, предположу, такие сапоги даже в публичных домах стесняются надевать: разве что в какой-нибудь совсем бесподобной ролевой игре вроде «Мадам гренадёрша и её дрессированный провинившийся солдатик».

А слушали – что мы слушали, какую, с позволения сказать, музыку?! (Верней, не мы – а они; я не слушал и наговаривать на себя не обязан.) Начали с группы «Мираж», что уже было дичью; следом перешли к «Ласковому маю», будто полвека нас не воспитывали на песнях Утёсова, Вертинского, Бернеса, Георгия Виноградова, Отса, Кристалинской и Магомаева – а держали нас всё это время в самом несчастном детдоме, на пшённой каше без сахара, а все нас обижали: няньки, воспитатели, истопник Фёдор.

Поэтому: бел-лые розы, бел-лые розы, беззащитны шшшипы! Ы! Ы!