Истории мирового балета

Кстати, в том же 1924 году на постановке одноактного балета «Меркурий» снова сошлись главные фигуранты «Парада» – Леонид Мясин, Эрик Сати и Пабло Пикассо. В спектакле, жанр которого в программе определялся как «пластические позы», не было единого сюжета – самые разные гротескные номера, что-то вроде продолжения эксперимента. Пикассо создал для «Меркурия» костюмы и, конечно, занавес, центральными фигурами которого стали Арлекин с гитарой и Пьеро со скрипкой.

Работая у Дягилева, Пикассо сделал также серию великолепных карандашных рисунков Стравинского, Дягилева, Эрика Сати, Мясина, Карсавиной – получилась целая портретная галерея.

Но вернемся к премьере балета «Парад», которая должна была состояться в театре Шатле. Специально к этому событию театр отремонтировали, украсили цветами, кресла заново обтянули бордовым бархатом. В театр устремился весь Париж – от высшего света до артистов, забивших галерку и, разумеется, была пресса. Атмосфера напоминала премьерные показы «Весны священной» и «Послеполуденного отдыха Фавна». Это был огромный, оглушительный успех! Поэт и драматург Гийом Аполлинер, восторженно оценивший «Парад», сказал, что спектакль знаменует начало нового искусства. Имя Мясина, хореографа, было у всех на слуху. Но знатоки всё же говорили, что начало современному балету положили поиски Нижинского и его «Весна священная». До драк не доходило, но дискуссии долго не утихали.

Следующим спектаклем, который Мясин сделал с благословления Дягилева, стал балет на испанскую тему.

После знакомства с композитором Мануэлем де Фалья Дягилев предложил композитору сотрудничество, а тот пригласил Дягилева в Барселону, где в маленьком театрике шел спектакль «Коррехидор и мельничиха» в сопровождении его музыки. Спектакль был поставлен по повести Педро де Аларкона «Треугольная шляпа». Сюжет совершенно незамысловатый: некий господин захотел соблазнить жену мельника и что из этого получилось. Музыка была пульсирующая – сочетание силы, страсти, испанского колорита и юмора. Дягилев вдохновился, и было решено сделать балет «Треуголка». Постановщик – Мясин, главную партию предложили исполнить танцовщику фламенко Феликсу Фернандесу.

Дягилев хотел, чтобы все, кто причастен к созданию нового балета, были переполнены эмоциями и впечатлениями, навеянными Испанией, и только в Испании их можно было получить.

Творческая группа путешествовала по Андалусии, побывала в Севилье, Гранаде, Кордове. Днем они посещали монастыри и музеи, а вечера проводили в кафе, где подавали хамон и херес под зажигательные испанские танцы. Де Фалья записывал музыкальные фразы в нотную тетрадь, Мясин тоже делал записи, но чаще просто впитывал в себя увиденное. Ему очень понравилось, как испанцы танцуют хоту, фарруку, фанданго под аккомпанемент гитары.

Пикассо делал изумительные наброски костюмов, декораций, продумывал элементы сценографии. Казалось, что его зарисовки сделаны одной линией, как взмах веера. Он отошел от кубизма; в рабочих блокнотах появилась выжженная солнцем земля, темно-голубое небо, сияющие звезды. Когда дело дошло до пошива костюмов, он сам конструировал их прямо на танцовщиках и сам был автором грима.

На занавесе Пикассо изобразил свою жену, Ольгу Хохлову: он показал ее испанкой, скопировав портрет, который написал в Барселоне, и объяснил, что занавес должен показывать лицо Испании, а лицо Испании – это прекрасные женщины. Когда занавес поднимался, зрители видели узнаваемый пейзаж: россыпь сельских домов, арка, мосты, звезды – казалось, что открывается игрушечный мир, и знакомый и незнакомый одновременно. Это был театр в театре Пабло Пикассо.

За несколько дней до премьеры в Лондоне у исполнителя роли Мельника в балете «Треуголка» – испанского танцовщика Феликса Фернандеса – случился нервный срыв: его обнаружили танцующим перед алтарем в соборе Святого Мартина на Трафальгарской площади. Фернандеса поместили в психиатрическую лечебницу, где он пробыл до конца своих дней. Мясин в своих воспоминаниях пишет: «Это был молодой человек неординарного таланта, который достиг почти невозможного совершенства в выбранном им виде искусства. Но я часто думал о том, не являлся ли источник его психического заболевания неотъемлемой частью его гения?»

Труппа была подавлена – неужели конец всему? И Мясин решил сам станцевать партию Мельника. В своих мемуарах Мясин писал, что «Треуголка» замышлялась «как попытка синтезировать испанские народные танцы и классическую технику, но в процессе работы она превратилась в хореографическую интерпретацию испанского темперамента и образа жизни». Эта интерпретация ему удалась.