Истории мирового балета

Он еще вернется к этой теме. В 1952 году зрелый Mясин поставил балет «Евангелисты» на музыку умбрийских песнопений XIII века в обработке итальянского композитора Валентино Букки. В «Евангелистах» и нашел развитие замысел его первого, так и не дошедшего до зрителей балета «Литургия».

Разразившаяся война положила конец первому периоду дягилевских «Русских сезонов», который длился почти шесть лет, с 1908 года. Кто-то создавал собственные труппы, как Ида Рубинштейн, с кем-то Дягилев распрощался, как с Вацлавом Нижинским, некоторые художники – а они были полноправными участниками действа – отдалились от театра. Но Дягилев оставался верен своему девизу – искусство должно обновляться, изменяться и быть вечно молодым. Когда он понял, что в его трупе не осталось звезд, он начал формировать новый молодежный состав, в который вошли Леонид Мясин, Лидия Лопухова, англичанка Хильда Манинг, москвичка Вера Немчинова, поляки Станислав Идзиковский и Леон Войцеховский (именно Леона называли лучшим характерным танцовщиком своего времени). Мелькнули яркими кометами балерины бывшей Мариинки Вера Трефилова и Любовь Егорова, но музой труппы по-прежнему была Тамара Карсавина, которая танцевала у Дягилева с 1909 года. Дягилев, как всегда, был переполнен новыми идеями. Художниками «Русских сезонов» оставались Сергей Судейкин, супруги Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, Мстислав Добужинский, но появились и иностранцы – испанец Пикассо, французы Андре Дерен, Анри Матисс и Жорж Брак. Второй период «Русских сезонов» можно в большей степени назвать художественно-музыкальным, чем хореографическим, – скорее, это были сценические эксперименты на стыке искусств. В качестве композиторов к постановкам привлекались Габриель Форе и Мануэль де Фалья. Словом – поиск, поиск и поиск…

В 1915 году Леонид Мясин приступил к своей второй постановке – «Полуночное солнце». За основу была взята музыка к опере «Снегурочка» Римского-Корсакова. Спектакль оформлял художник Михаил Ларионов, который стал верным помощником молодого хореографа. Но «Полуночное солнце» удалось показать лишь однажды – на благотворительном концерте в пользу Красного Креста. И это был единственный случай в истории дягилевской антрепризы, когда за целый сезон была подготовлена только одна постановка. А Мясин – Мясин как хореограф вскоре начнет удивлять.

Дягилев готовил труппу к американскому турне, несмотря на то что был противником заокеанских гастролей: когда-то ему нагадали смерть на воде. Но… в Европе шла война, и труппу надо было срочно увозить. Бессменный режиссер «Русских сезонов» Сергей Григорьев – человек, который в течение двадцати лет был рядом с Дягилевым, вспоминал об этих гастролях: «Каждый вечер приходилось выступать на разных площадках. Часто выпадали ночные переезды в спальных автобусах. С нами передвигался оркестр, рабочие сцены, костюмеры и даже статисты. Мы посетили шестнадцать городов, а начинали и заканчили в Нью-Йорке. Специально новых вещей поставлено не было, показывали балеты первых наших пяти лет. А после Америки мы прибыли на корабле в Сан-Себастьян, где у Мясина случился приступ вдохновения, и один за другим он поставил “Менины” на музыку Форе с костюмами Серта в стиле Веласкеса, и “Кикимору” Лядова в оформлении Гончаровой и Ларионова. После мы переехали в Рим».

Воспоминания Григорьева заставляют задуматься, какой «кровью» обходились гастроли: перевезти декорации, распаковать их, не имея современных технических средств, – это титанический труд, а уж жизнь артистов и представить невозможно, никаких райдеров, и зачастую третьесортные гостиницы. Но Дягилеву было необходимо сохранить труппу, пока бушевала война, и никто, понимая это, не роптал.