Истории мирового балета

На следующий день Леонид пришел с намерением отклонить предложение, но, к своему удивлению, вместо «нет» ответил «да»: «Когда я пришел в “Метрополь”, то твердо решил отказаться. Войдя в лифт, я думал о своем актерском будущем, о Малом театре, о Ромео. Подходя к комнате Дягилева, я был убежден, что принимаю правильное решение. Я вошел, Дягилев пристально смотрел на меня и улыбался – ждал, пока я заговорю. Я готов был сказать, что не принимаю его предложение, но, сам того не осознавая, произнес: “Я буду счастлив присоединиться к Вашей труппе”».

Даже спустя годы Мясин так и не смог понять, почему он не смог отказать Дягилеву? Наверное, им завладела некая подсознательная сила – такое иногда происходило в его жизни. «Может, это свойство моей натуры, – размышлял он позже, – которое заставляло меня вдруг менять планы после тщательно продуманных решений. Но тогда-то мне было всего восемнадцать».

Пришло время отъезда. Попрощавшись с родителями и пообещав вернуться в Москву через несколько месяцев, Мясин взял отпуск в театре и вместе с Дягилевым уехал в Санкт-Петербург. Всю ночь в купе поезда он слушал рассказы Дягилева: о дальних странах, о городах, но самое главное – о балете, а точнее о новой концепции искусства, о синтезе музыки, танца и живописи.

В Санкт-Петербурге Мясина представили Михаилу Фокину – хореографу будущего спектакля. Тот скептически отнесся к молодому красавцу: с головы до ног оглядел танцовщика и попросил продемонстрировать элевацию – прыгучесть. Мясин не растерялся – поставил в центре комнаты деревянный стул и легко перепрыгнул через спинку. Фокин едва улыбнулся и сказал, что просмотр окончен.

Из воспоминаний Леонида Мясина: «На следующий день Дягилев сообщил мне, что Фокин одобрил его выбор, и я буду танцевать главную роль в “Легенде об Иосифе”. Дягилев рассказал мне о том, что либретто написано графом фон Кесслером и Гуго фон Гофмансталем, а музыка – Рихардом Штраусом, и это первый балет композитора. Конечно, я задумался, достаточно ли моей квалификации для такой роли. …Дягилев объяснял, что этот библейский сюжет был его любимым: сюжет легенды об Иосифе, когда братья, завидуя, продали младшего брата, любимца отца, в рабство в Египет».

Дягилев держался с Мясиным как старший друг, который готов был разделить с ним надежды на будущее: он волновался за него – это чувствовалось и было поддержкой. Несмотря на властный вид, Дягилев подкупал скромностью и честностью, и, конечно, преданностью искусству. Мясин вдруг осознал, что весь его предшествующий опыт – Императорское училище, Малый театр, выступления на сцене Большого – был незначительным, а теперь начинается совершенно новый этап. Это и пугало, и вдохновляло. Мясину было девятнадцать – еще юноша по меркам прошлого, да и нынешнего века. Дягилев развивал его как личность, как когда-то Нижинского. Но Нижинский был замкнутым и закомплексованным, а Мясин смотрел на мир и на своего наставника широко открытыми прекрасными глазами и впитывал каждое слово. Их контракт должен был продлиться всего несколько месяцев, но так получилось, что Дягилев увез Мясина навсегда.

Молодой танцовщик органично вписался в богатую талантами труппу «Русских сезонов». На репетициях он сразу почувствовал разницу – здесь каждый ощущал себя частью нового движения в мире балета. Таких балетов нигде еще не ставили, Мясин понял это сразу, как только посмотрел «Шехерезаду» Фокина по мотивам «Тысяча и одной ночи» на музыку Римского-Корсакова; декорации и костюмы к этому спектаклю были сделаны Львом Бакстом. Его невероятно впечатлил «Золотой петушок» – синтез оперы и балета в ярких костюмах Наталии Гончаровой. В наше время этот изумительный спектакль, также в костюмах Гончаровой, можно увидеть в театре Натальи Ильиничны Сац в постановке Андриса Лиепа.

Но самым захватывающим из дягилевских спектаклей был, конечно, «Петрушка», в котором Мясин впервые увидел неотразимую Тамару Карсавину.