Истории мирового балета

И каждый день приходилось по многу работать. «Я продолжал репетировать “Легенду об Иосифе”. Балет ставил Фокин, он свободно чередовал пластику и прыжки с остановками на одном колене – это было сложно и интересно, и очень отличалось от академической хореографии, традиционной для Большого театра, – вспоминает Мясин. – Дягилев организовал для меня уроки с Энрико Чеккетти: живой итальянец, педагог “Русских сезонов”, на занятиях он требовал жесткой дисциплины. Держал трость с золотым наконечником, которой слегка ударял нас по ногам, если мы неверно делали па. Как только я пришел к нему, я понял, что попал в руки к совершенному учителю. Несмотря на то что его метод был противоположен плавной фокинской хореографии, занятия с ним помогли мне добиться необходимой гибкости для передачи этих движений».

Сам Дягилев присутствовал на репетициях редко, но они с Мясиным много времени проводили вместе. Часто Дягилев брал Леонида на обед в семейство Сертов. Художник Хосе Мария Серт оформлял «Легенду об Иосифе», делал изумительные эскизы в стиле Веронезе, добиваясь декоративного эффекта. Мясин потом говорил, что эти первые впечатления зародили у него интерес к венецианскому Возрождению. Женой художника была очаровательная Мися Серт (Мися – уменьшительное от Мария), близкий друг Дягилева. Она родилась в России, Царском Селе, где ее отец, польский скульптор Киприан Годебский, участвовал в реставрации императорского дворца. Мися была музой «Русских сезонов», покровительницей, советчицей, поклонницей. Она знакомила Дягилева с композиторами, художниками, приглашала его в круг избранных. У Миси был тот же нюх на таланты, что и у Дягилева. Она увлекалась современной живописью, была дружна с Ренуаром, Тулуз-Лотреком, с композиторами Стравинским, Дебюсси, с Марселем Прустом… Много раз Мися спасала замыслы Дягилева от настоящего финансового краха – она и Коко Шанель. Именно Мися держала Дягилева за руку в последние минуты жизни и провожала его в последний путь. Вместе с Коко они оплатили его похороны.

В салоне у Миси родилась идея нарядить Иосифа – Мясина в белую тунику, тогда как всех остальных – в бархат и парчу. Автор либретто фон Гофмансталь объяснял, что рассматривает Иосифа, как благородного дикаря, который ищет Бога. Эта история – не просто пересказ Библии, а легенда, где сталкиваются добро и зло, невинность и искушение. Облик новоиспеченного премьера – достаточно представить огромные горящие глаза Мясина – идеально подходил для библейского героя, в этом сходились все.

Из воспоминания Леонида Мясина: «Пришло время переезжать в Париж, который оказался еще прекраснее, чем я ожидал. Я никогда не представлял, что проспекты могут быть такими широкими, а парки – такими красивыми». Юный танцовщик гулял вдоль Елисейских Полей, смотрел на посетителей кафе и не понимал, как можно проводить время вот так – бесцельно болтая и потягивая вино. Ему казалось, что по сравнению с жителями Москвы парижане просто шикары: мужчины – ухоженные, подвижные, нарядные, а женщины неизменно элегантны. Прогуливаясь вдоль Вандомской площади, заглядываясь на витрины Сент-Оноре, улицы, где и тогда располагались модные дома, Мясин, одетый в мешковатый костюм старшего брата, чувствовал себя нескладным провинциалом, случайно попавшим на чужой праздник.

Однако ежедневные репетиции почти не оставляли времени на прогулки по Парижу. Однажды утром на репетицию пришел Рихард Штраус.

«В середине моего танца он шагнул вперед и сказал:

– В этом месте, маэстро Фокин, должен быть прыжок, чтобы сделать ударение и крещендо в музыке.